ниже меня. Фактически,  они  были  везде
вокруг  меня.  Я вспомнил, что слышал их шипение, поэтому  я
должен  был  воспринимать  их  своими ушами так  же,  как  и
глазами.
     Когда  пузырьки  стали  такими  большими,  что  я  смог
"взобраться"  на  один из них, я "увидел", что  они  терлись
друг о друга подобно воздушным шарам.
     Мое возбуждение усилилось, когда я вспомнил подробности
моего  восприятия.   Дон   Хуан,   однако,   совершенно   не
интересовался  этим.  Я  сказал   ему,   что  видел  шипящие
пузырьки.  Это  не был чисто слуховой или  чисто  визуальный
эффект,  но это было что-то неразличимое, кристально ясное -
пузырьки  терлись  друг о друга. Я не видел и не  слышал  их
движения - я чувствовал его; я был частью звука и движения.
     Когда  я  рассказал  о   моем  переживании,  я  глубоко
разволновался.  Я  держал  его  руку и  тряс  ее  в  большом
волнении.  Я понял, что пузырьки не имели внешнего  предела;
тем  не менее, они вмещали в себя, и их края меняли форму  и
были  неровными  ==========зубренными. Пузырьки сливались  и
разделялись с большой скоростью, однако, их движение не было
ослепляющим  блеском. Их движение было устойчивым и, в то же
самое время, медленным.
     Другой  вещью,  которую я вспомнил,  когда  рассказывал
свое  переживание,  было качество цвета,  которым  пузырьки,
казалось,  обладали.  Они были прозрачными и очень яркими  и
казались  почти  зелеными,  хотя это был не  цвет,  каким  я
привык воспринимать цвета.
     -  Ты  уклоняешься,  - сказал дон Хуан. - Эти  вещи  не
являются  важными.   Ты   задерживаешься   на   неправильных
предметах. Направление - единственно важный выход.
     Я  мог только вспомнить, что я двигался без  какой-либо
точки  отношения, но дон Хуан заключил, что так как пузырьки
плыли последовательно ко мне справа, с юга, вначале, то этот
юг  был направлением, с которым я должен был иметь дело.  Он
начал  повелительно побуждать меня вспомнить, была ли  стена
от меня справа или слева. Я старался вспомнить.
     Когда дон Хуан "позвал меня" и я всплыл, так сказать, я
думал,  что  стена была от меня слева. Я был очень близко  к
ней  и  мог различить желобки и выступы деревянной  арматуры
или оплубки, в которую был залит бетон. Очень тонкие полоски
дерева  были  использованы, и рисунок, который они  создали,
был компактным. Стена была очень высокой. Мне был виден один
конец  ее,  и я заметил, что он не имел угла, он  был  всюду
изогнут.
     Он сидел в тишине некоторое время, как бы задумавшись о
том,  как расшифровать смысл моего переживания, и,  наконец,
сказал,  что я не достиг многого и что я не достиг того, что
он ожидал от меня.
     - Что же мне полагалось сделать?
     Он не ответил, но сморщил губы.
     -  Ты  делал  очень хорошо, - сказал он. -  Сегодня  ты
узнал, что брухо используют воду, чтобы двигаться.
     - Но "видел" ли я?
     Он  посмотрел на меня с любопытством. Он повернул глаза
и  сказал, что я должен входить в зеленый туман очень  много
раз,  пока не отвечу на свой вопрос. Он изменил  направление
нашего  разговора  тонким   способом,   сказав,   что  я,  в
действительности,    не   узнал,   как   двигаться,    чтобы
использовать  воду, но я узнал, что брухо мог делать это,  и
он  умышленно сказал мне посмотреть на берег потока, чтобы я
мог остановить свое движение.
     -  Ты  двигался  очень быстро, - сказал он,  -  так  же
быстро,  как  человек,  который  знает,  как  выполнять  эту
технику. Мне тяжело не отставать от тебя.
     Я  попросил  его  объяснить, что случилось со  мной,  с
начала. Он засмеялся, слегка покачав своей головой как будто
с недоверием.
     -  Ты  всегда  настаиваешь  на знании  вещей  с  самого
начала, - сказал он. - Но там нет начала; начало есть только
у твоей мысли.
     Я  думаю,  что начало было, когда я сидел на  берегу  и
курил, - сказал я.
     -  Но прежде, чем ты курил, я должен был разгадать, что
делать с тобой, - сказал он. - я должен был рассказать тебе,
что  я  делал,  а я не могу сделать этого,  потому  что  это
приведет  меня еще к другому делу. Поэтому, может быть, вещи
будут яснее тебе, если ты не будешь думать о началах.
     -  Тогда  скажи  мне, что произошло после того,  как  я
сидел на берегу и курил.
     -  Я думаю, что ты рассказал уже мне это, - сказал  он,
рассмеявшись.
     -  Было  ли что-нибудь важного в том, что я делал,  дон
Хуан?
     Он пожал плечами.
     -  Ты  следовал  моим  указаниям   очень  хорошо  и  не
за