| |
велительно. - Встань, как
ты делал это раньше. Не занимайся пустяками вокруг. Ты
знаешь, как вставать. Теперь встань!
Я настойчиво пытался вспомнить действия, которые я
выполнял в таких случаях, но я не мог ясно думать; было так,
как будто мои мысли хотели своего, несмотря на то, как
сильно я ни старался контролировать их. Наконец, мне пришла
мысль, что, если я скажу "встаю", как я делал раньше, я
непременно встану. Я сказал: "встаю", громко и отчетливо, но
ничего не случилось.
Дон Хуан посмотрел на меня с явным неудовольствием и
затем повел меня к двери. Я лежал на левом боку и полностью
видел пространство перед его домом; я был спиной к двери,
поэтому, когда он обошел вокруг меня, я немедленно
предположил, что он ушел в дом.
- Дон Хуан! - позвал я громко, но он не отвечал.
У меня было непреодолимое чувство бессилия и отчаяния.
Я хотел встать. Я говорил: "встать", снова и снова, как
будто это было магическое слово, которое заставило бы меня
сдвинуться. Ничего не случилось. Я расстроился и испытывал
раздражение. Мне хотелось биться головой о дверь и плакать.
Я проводил мучительные моменты, в которые мне хотелось
двигаться или говорить, и я не мог ни того, ни другого. Я
был действительо неподвижен, парализован.
- Дон Хуан, помоги мне! - сумел я, наконец, промычать.
Дон Хуан вернулся и сел передо мной, смеясь. Он сказал,
что я стал истеричным и что все, что я переживал, не имело
значения. Он поднял голову и посмотрел прямо на меня,
сказав, что на меня напал позорный страх. Он велел мне не
беспокоиться.
- Твоя жизнь усложнена, - сказал он. - Избавься от
всего, что заставляет тебя выходить мз себя. Оставайся здесь
и вновь приведи себя в порядок.
Он положил мою голову на землю. Он шагнул через меня, и
все, что я мог ощутить, это шарканье его сандалий, когда он
уходил.
Моим первым побуждением снова было беспокойство, но я
не мог собрать энергию, чтобы привести себя в действие.
Вместо этого я обнаружил себя перешедшим в необыкновенное
состояние ясности; большое чувство легкости окутало меня. Я
знал, какая сложность была в моей жизни. Это был мой
маленький мальчик. Я хотел быть его отцом больше, чем
что-нибудь еще на этой земле. Мне нравилась мысль о
формировании его характера и о том, что я бы брал его в
путешествия и учил бы его "как жить", и все же я ненавидел
мысль о подчинении его моему жизненному пути, но это было
именно то, что я должен был сделать, - подчинить его силой
или тем рядом искусных аргументов и повторений, которые мы
называем пониманием.
- Я должен выкинуть его из головы, - подумал я. - Я не
должен цепляться за него. Я должен освободить его.
Мои мысли вызвали во мне ужасное чувство меланхолии. Я
заплакал. Мои глаза наполнились слезами и вид крыльца
расплылся. Внезапно у меня появилась большая потребность
встать и увидеть дона Хуана, чтобы объяснить ему о моем
маленьком мальчике; и следующей вещью, которую я знал, было
то, что я смотрел на крыльцо стоя. Я повернулся к фасаду
дома и нашел дона Хуана стоящим передо мной. Очевидно, он
стоял здесь позади меня все время.
Хотя я не чувствовал своих ног, я должен был подойти к
нему, потому что я двигался. Дон Хуан подошел ко мне,
улыбаясь и поддержал меня под мышками. Его лицо было очень
близко ко мне.
- Хорошо, хорошо работаешь, - сказал он убеждающе.
В это мгновение я осознал, что что-то чрезвычайное
случилось прямо здесь. Сначала у меня было чувство, что я
только что вспомнил событие, которое случилось годами
раньше. Однажды в прошлом я видел дона Хуана очень близко: я
курил его смесь, и у меня было чувство тогда, что лицо дона
Хуана погрузилось в бак с водой. Оно было огромным и
светящимся и двигалось. Изображение было таким недолгим, что
я не имел времени сохранить его. На этот раз, однако, дон
Хуан держал меня, и у меня было время рассмотреть его. Когда
я встал и повернулся, то я определенно видел дона Хуана;
"дон Хуан, которого я знаю", определенно подошел ко мне и
держал меня. Но, когда я сфокусировал глаза на его лице, я
не увидел дона Хуана так, как я привык его видеть; вместо
этого я увидел большой предмет перед своими глазами. Я знал,
что
|
|
