| |
евом. Это был Люсио и один из его друзей,
которые ждали меня и провели в дом при свете карманного
фонарика.
Дом Люсио представлял собой саманное неуклюжее
сооружение с земляным полом и двумя комнатами. Длиной он был
около 12 метров и поддерживался довольно тонкими деревянными
стойками из мескайтового дерева. Он имел, как и дома всех
индейцев яки, плоскую покатую крышу и рамаду, которая
представляет собой своего рода веранду вдоль всей
фронтальной части дома. Крыша рамады никогда не бывает
покатой; она делается из прутьев, уложенных с промежутками
так, что крыша дает достаточно тени и в то же время
позволяет воздуху свободно циркулировать.
Когда я вошел в дом, то я включил свой магнитофон,
который был у меня в портфеле. Люсио представил меня своим
друзьям. Включая дона Хуана, в доме было восемь мужчин. Они
сидели кто где в центре комнаты под ярким светом бензиновой
лампы, свисавшей с перекладины потолка. Дон Хуан сидел на
ящике. Я сел лицом к нему на краю трехметровой скамьи,
сделанной из толстой доски, прибитой к двум чурбакам,
вкопанным в землю.
Дон Хуан положил свою шляпу на землю рядом с собой.
Свет бензиновой лампы делал его короткие седые волосы
сверкающе белыми. Я взглянул ему в лицо. Свет также
подчеркнул глубокие морщины на его шее и лбу и заставил его
выглядеть темнее и старше.
Я взглянул на остальных мужчин. При зеленовато-белом
свете бензиновой лампы все они выглядели усталыми и старыми.
Люсио обратился ко всем по-испански и сказал громким
голосом, что мы сейчас разопьем бутылку баканоры, которую я
привез ему из Ермосильо. Он пошел в другую комнату, принес
бутылку, открыл ее и передал ее мне вместе с маленькой
жестяной чашкой. Я налил очень немного в чашку и выпил.
Баканора оказалась много более густой, чем обычный самогон,
да и крепче тоже. Я закашлялся. Я передал бутылку и каждый
налил себе небольшую дозу, каждый, за исключением дона
Хуана. Он просто взял бутылку и поставил ее перед Люсио,
который был последним по кругу.
Все обменялись замечаниями о богатом букете и вкусе
содержимого этой бутылки, и все согласились, что напиток,
должно быть, приготовлялся высоко в горах Чихуахуа.
Бутылка прошла по кругу еще раз. Мужчины облизали губы,
повторили свои похвалы и начали живой разговор о заметной
разнице между самогоном, изготовляемым около Гуадалахара и
тем, что приходит с высот Чихуахуа.
Во время второго круга дон Хуан опять не пил, и я налил
себе лишь на глоток, но все остальные наполнили чашку до
краев. Бутылка прошла третий круг и опустела.
- Принеси остальные бутылки, Люсио, - сказал дон Хуан.
Люсио, казалось, колебался, и дон Хуан, как бы
невзначай, объяснил остальным, что я привез четыре бутылки
для Люсио.
Бениньо, молодой человек в возрасте Люсио, посмотрел на
портфель, который я бессознательно поставил позади себя, и
спросил, не являюсь ли я продавцом самогона. Дон Хуан
сказал, что это не так и что я приехал навестить его.
- Карлос изучает мескалито, и я его учу, - сказал дон
Хуан. Все взглянули на меня и вежливо улыбнулись.
Бахеа, дровосек, небольшого роста тощий человек с
острыми чертами лица, пристально смотрел на меня секунду, а
затем сказал, что кладовщик обвинял меня в том, что я шпион
американской компании, которая собирается открыть рудники на
земле яки. Все реагировали, как будто не причастны к
подобному обвинению. Кроме того, они все недолюбливали
кладовщика, который был мексиканцем или, как говорят яки,
йори.
Люсио прошел в другую комнату и вернулся с другой
бутылкой баканоры. Он открыл ее, налил себе побольше, а
затем передал ее по кругу. Разговор перешел на вероятность
того, что американская компания обоснуется в Соноре, и о
возможных последствиях этого для яки.
Бутылка вернулась к Люсио. Он поднял ее и посмотрел на
содержимое: сколько там еще осталось.
- Скажи ему, пусть не горюет, - прошептал мне дон Хуан.
- скажи ему, что ты привезешь в следующий раз еще.
Я наклонился к Люсио и заверил его, что в следующий раз
я собираюсь привезти ему не менее полудюжины бутылок.
Наконец, разговор, казалось бы, выдохся.
- Почему бы тебе не рассказать ребятам о своей встрече
с
|
|
