о дела. Затем  звуки  стали
громче  и непрерывными, как если бы они надвигались на меня.
И  постепенно  я потерял чувство плавания в мире  недиффере-
нцированном,  безразличном  и  прекрасном. Эти  звуки  стали
гигантскими  шагами. Что-то громадное дышало и ходило вокруг
меня.  Я  считал,  что  оно охотится за мной.  Я  побежал  и
спрятался  под  валун  и попытался  оттуда  определить,  что
преследует  меня.  В  один из моментов я  выполз  из  своего
убежища,  чтобы  взглянуть, и кто бы ни был мой  преследова-
тель, но он не бросился на меня.
     Он  был подобен гигантскому широкому слизню, и он  упал
на  меня.  Я думал, что его вес раздавит меня, но  обнаружил
себя  в какой-то выбоине или пещере. Я видел, что слизень не
покрыл  всей  поверхности  земли вокруг  меня.  Под  валуном
остался  кусочек свободной почвы. Я начал заползать туда.  Я
видел  огромные капли жидкости, капающие со слизня. Я  знал,
что  он   "секретирует"   пищеварительную   кислоту,   чтобы
растворить  меня. Капля упала на мою руку, я пытался стереть
кислоту  землей  и  прикладывал   к  руке  слюну,  продолжая
закапываться. В один из моментов я почти начал испаряться.
     Меня  вытаскивали  к  свету.   Я   думал,  что  слизень
растворил  меня.  Я смутно заметил свет, который  становился
все  ярче.  Он  вырывался   из   земли,  пока,  наконец,  не
выпрямился  в  то,  в чем я узнал  солнце,  выходящее  из-за
горизонта.  Медленно  я начал восстанавливать  свои  обычные
чувственные  процессы. Я лег на живот, положив подбородок на
сложенную  руку.  Растение пейота передо мной  опять  начало
светиться,  и  прежде,  чем я успел повести  глазами,  снова
вырвался  длинный  свет.  Он навис надо мной.  Я  сел.  Свет
прикоснулся  ко  всему моему телу спокойной силой,  а  затем
скатался и скрылся из виду.
     Я  бежал  всю  дорогу к тому месту, где  были  мужчины,
которых  я  сотавил.  Все мы вернулись в город. Мы  с  доном
Хуаном  еще один день оставались у дона роберто -  пейотного
ведущего.  Все время, пока мы там были, я проспал. Когда  мы
собрались  уезжать, молодые люди, которые приняли участие  в
пейотных  сессиях,  подошли  ко  мне.  Один  за  другим  они
обнимали  меня  и   застенчиво   смеялись.   Каждый  из  них
представился.  Я  проговорил  с ними часы  обо  всем,  кроме
пейотных встреч.
     Дон  Хуан  сказал, что время ехать. Молодые люди  снова
обняли  меня. "приезжай", - сказал один из них. "мы уже ждем
тебя",  -  добавил  другой. Я собирался  медленно,  стараясь
увидеть стариков, но никого из них там не было.
10 сентября 1964 года.
     Рассказывая  дону   Хуану   о   пережитом,   я   всегда
придерживался  последовательности,  насколько  мог,  шаг  за
шагом.  Сегодня  я  рассказал  ему  детали  своей  последней
встречи  с мескалито. Он внимательно слушал рассказ до  того
места,  где мескалито назвал свое имя. Тут дон Хуан  прервал
меня.
     - Теперь  ты  на  собственном пути,  -  сказал  он,  -
защитник  принял  тебя. С этого момента я буду  очень  малой
помощью  для  тебя.   Тебе   больше   не   надо  ничего  мне
рассказывать  о своих отношениях с ним. Ты теперь знаешь его
имя,  и  ни его имя, ни его с тобой дела никогда  не  должны
открываться ни одному живому.
     Я  настаивал на том, что хочу рассказать ему все детали
испытанного мной, потому что для меня это не имеет смысла. Я
сказал,  что мне нужна его помощь, чтобы перевести то, что я
видел.  Он сказал, что я могу делать это и сам, что для меня
было  бы  лучше думать самому. Я сказал, что  мне  интересно
узнать  его мнение, потому что мне понадобится слишком много
времени,  чтобы  понять  это  самому, и я не  знаю,  с  чего
начать.
     Я сказал:
     - Возьми песни, например. Что они значат?
     - Только ты можешь это решить, - сказал он. - откуда я
могу знать, что они значат. Один защитник может тебе сказать
это,  так  же, как только он мог научить тебя своим  песням.
Если  бы  я взялся объяснять тебе, что они означают, то  это
было бы то же самое, что ты выучил бы чьи-то чужие песни.
     - Что ты хочешь этим сказать, дон Хуан?
     - Можно  сказать,  что тот, кто поет  чужие  песни,  -
просто слушает певцов, поющих песни защитников. Лищь песни с
душой  - его песни и научены им. Остальные - это копии песен
других  людей.  Иногда люди бывают так обманчивы.  Они  поют
чужие  песни, даже не зная, о чем говорится в этих песнях. Я
сказал,  что хотел узнать, для чего поются песни. Он сказал,
что  те песни, которые я узнал, служат для вызова защитника,
и  что  я  всегда должен пользоваться ими вместе  с  именем,
чтобы  позвать его. Позднее мескалито, вероятно, скажет  мне
другие песни