| |
а Хуана.
Когда я проснулся, было темно, дон Хуан накрыл меня
одеялом. Я поискал его, но в доме его не было. Дон пришел
позднее с котелком жареных бобов и стопкой лепешек. Я был
исключительно голоден. После того, как мы кончили есть и
отдыхали, он попросил меня рассказать ему все, что со мной
случилось предыдущей ночью. Я пересказал ему испытанное мной
с подробными деталями и так аккуратно, как только было
возможно. Когда я закончил, он кивнул головой и сказал:
- Я думаю, с тобой все хорошо. Мне сейчас трудно
объяснить, как и почему. Но я думаю, что для тебя все прошло
в порядке. Видишь, иногда он игрив, как ребенок, в другое
время он ужасен, устрашающ. Он или шутит, или же предельно
серьезен. Невозможно сказать заранее, каким он будет с
другим человеком. И, однако, когда его знаешь хорошо - то
иногда можно. Ты играл с ним этой ночью. Ты единственный из
тех, кого я знаю, у кого была такая встреча.
- В чем же испытанное мною отличается от того, что
испытали другие?
- Ты не индеец, поэтому мне трудно описать, что есть
что, и, однако же, он или принимает людей, или отталкивает
их, независимо от того, индейцы они или нет. Это я знаю. Я
видел много таких. Я знаю также, что он шутит и заставляет
многих смеяться, но никогда я не видел, чтобы он играл с
кем-нибудь.
- Ты мне теперь не скажешь, дон Хуан, как пейот
защищает?
Он не дал мне закончить. Он живо тронул меня за плечо.
- Никогда не называй его так. Ты еще недостаточно видел
его, чтобы его знать.
- Как мескалито защищает людей?
- Он советует. Он отвечает на все вопросы, какие ему
заданы.
- Значит, мескалито реален? Я имею в виду, что он
что-то такое, что можно видеть?
Он, казалось, был ошарашен моим вопросом. Он взглянул
на меня с каким-то вопрошающим выражением.
- Я хочу знать, что мескалито...
- Я слышал, что ты сказал. Разве ты не видел его
прошлой ночью?
Я хотел сказать, что видел лишь собаку, но заметил его
озадаченный взгляд.
- Так ты думаешь, что то, что я видел прошлой ночью,
было им?
Он взглянул на меня с участием. Он усмехнулся, покачал
головой, как если бы я не мог поверить этому, и очень
проникновенным тоном сказал:
- Не говори мне, что ты считаешь, что это была твоя...
мама?
Он приостановился, говоря "мама", так как то, что он
хотел сказать, было "ту чиндара мадрэ" - идиома,
используемая, как неуважительный намек на мать другого.
Слово "мама" было так неподходяще, что мы оба долго
смеялись. Потом я понял, что он заснул и не ответил на мой
вопрос.
Воскресенье, 6 августа 1961 года.
Я отвез дона Хуана к дому, где я принимал пейот. По
дороге он сказал мне, что имя человека, "который представил
меня мескалито" - Джон. Когда мы подъехали к дому, мы
обнаружили Джона сидящим на веранде с двумя молодыми людьми.
Все они были в исключительно хорошем настроении. Они
смеялись и разговаривали очень непринужденно. Трое говорили
по-английски в совершенстве. Я сказал Джону, что приехал
поблагодарить его за оказанную мне помощь.
Я хотел узнать их мнение о своем поведении во время
галлюциногенного опыта, и сказал им, что я пытался думать о
том, что я делал предыдущей ночью, но не мог вспомнить. Они
смеялись и были нерасположены говорить об этом. Они,
казалось, сдерживались из-за присутствия дона Хуана. Они все
поглядывали на него, как бы ожидая утвердительного знака,
чтобы поговорить. Дон Хуан, видимо, дал им такой знак, хотя
я ничего не заметил, потому что Джон начал внезапно
рассказывать о том, что я делал прошлой ночью.
Он сказал, что знал о том, что я был "взят", когда
услышал, что я стал пукать. Он утверждал, что я пукнул
30 раз. Дон Хуан поправил его, что не 30, а только десять.
Джон продолжал:
- Когда мы все подвинулись к тебе, ты был застывшим и у
тебя была конвульсия. Очень долгое время,лежа на спине, ты
двигал ртом, как будто говоришь. Затем ты начал стучать
головой об пол, и дон Хуан надел тебе на голову старую
шляпу. И ты это прекратил: ты др
|
|
