удалось спасти жизнь в больнице посредством трахеотомии, то в традиционной 
психотерапии это переживание угрозы жизни и крайнего физического дискомфорта не 
будет рассматриваться как травма, имеющая серьезное значение. Терапевт скорее 
сосредоточится на переживании, связанном с отделением от матери во время 
госпитализации, опыте одиночества, испуге при звуках медицинской сирены и т. п.
     Психосоматические симптомы, такие, как астма, боль психогенного 
происхождения или истерический паралич, будут интерпретироваться как 
"соматизация" первичных психологических конфликтов. Между тем эмпирическая 
работа явно указывает на то, что травмы, несущие угрозу жизни, оставляют 
длительные следы в психике и вносят значительный вклад в развитие эмоциональных 
и психосоматических проблем: депрессий, суицидальных тенденций, состояний 
тревоги и фобий, садомазохистских наклонностей, сексуальных расстройств, 
мигреней и астмы. Фактически корни очевидных психосоматических проявлений 
всегда могут быть прослежены до бессознательных тем (на биографическом или 
трансперсональном уровнях), включающих в качестве важного элемента физическую 
травму.
     Воспоминания о серьезных физических травмах представляют собой 
естественный переход от биографического уровня психики к перинатальнму, 
связанному с переживанием рождения и смерти. Физические травмы подразумевают 
события постнатальной жизни человека и являются биографическими по своей 
природе. Однако нахождение на грани жизни и смерти и переживание крайнего 
дискомфорта и боли связывает их с травмой рождения. По вполне понятным причинам 
в этом контексте особенно важны воспоминания о болезнях и случаях, связанных со 
значительными затруднениями в дыхании, - пневмонии, дифтерии, сильном кашле, 
возможности утонуть и т. п. 
     
Встреча с рождением и смертью

динамика перинатальных матриц 
     По мере углубления процесса эмпирического самоисследования эмоциональная и 
физическая боль может достичь такой интенсивности, что человек как бы переходит 
границы индивидуального страдания и переживает боль целой группы людей, всего 
человечества или даже всего живого. Для этого опыта типично отождествление с 
ранеными или умирающими солдатами различных времен, мучениками подземелий, 
узниками концентрационных лагерей, гонимыми евреями или первыми христианами, с 
матерью или ребенком во время родов, с животным, настигнутым хищником. Этот 
уровень человеческого бессознательного представляет собой пересечение 
биографического опыта со спектром различных трансперсональных переживаний, к 
которым мы обратимся в следуюшем разделе.
     Переживания этого уровня бессознательного обычно сопровождаются яркими 
физиологическими проявлениями, такими, как удушье различной степени, учащенный 
пульс и сердцебиение, тошнота и рвота, изменения в цвете кожи, колебания 
температуры тела, спонтанные кожные высыпания и появление синяков, подергивания,
 дрожь и судороги, необычные двигательные феномены. В психоделических и 
немедикаментозных эмпирических сеансах, а также при неожиданно возникающих 
необычных состояниях сознания эти явления могут быть настолько подлинными и 
убедительными, что человек может поверить, что действительно умирает. Даже 
опытный присматривающий или свидетель подобного эпизода может воспринимать 
ситуацию как серьезную угрозу жизни.
     На биографическом уровне лишь люди, действительно пережившие встречу с 
возможностью смерти, могут столкнуться с такого рода проблемами. Однако, когда 
процесс углубления в бессознательное выходит за биографические пределы, 
подобного рода переживания могут стать определяющими. Даже люди, не испытавшие 
угрозы жизни на собственном опыте, могут прямо переживать подобные феномены. 
Для тех же, кто пережил серьезные физические травмы, болезни, операции или опыт 
удушья, воспоминания об этих переживаниях играют роль связующего звена с этой 
областью.
     Встреча со смертью при такой глубине самоисследования может органически 
переплетаться с различными явлениями, связанными с процессом биологического 
рождения. Встречаясь с предсмертной агонией, люди одновременно переживают 
родовые муки (как если бы они рожали или рождались). Кроме того, многие 
физиологические и поведенческие составляющие этих переживаний находят свое 
естественное объяснение как производные процесса рождения. В этом контексте 
часто встречается отождествление с плодом в утробе и переживание процесса 
собственного рождения с очень специфическими и достоверными подробностями. 
Стихия смерти может быть представлена поочередным или даже одновременным 
отождествлением с больными, дряхлыми или умирающими людъми. Хотя полный спектр 
явлений этого уровня нельзя сводить к повторному переживанию биологического 
рождения, родовая травма представляет собой, по-видимому, сердцевину этого 
процесса. Поэтому я называю данную область бессознательного перинатальной.
     Термин перинатальный (perinatal) - составное греческо-латинское слово, в 
котором приставка peri означает "вокруг" или "поблизости", а корень natalis 
указывает на отношение к рождению. В медицине это слово употребляется для 
обозначения процессов, предшествующих родам, связанных с ними или следующих 
непосредственно за ними (так, например, говорят о перинатальной инфекции или 
перинатальном повреждеции мозга). В отличие от традиционного использования 
термина в акушерстве, здесь он будет применяться для обозначения психических 
переживаний. Современная нейрофизиология отрицает возможность воспоминаний о 
рождении в силу того, что кора головного мозга еще не миелинизирована. Однако 
невозможно отрицать наличие подпинных перинатальных переживаний; частота их