разделе. Сеанс начался невероятным всплеском инстинктивных сил. Волны 
оргиастических сексуальных чувств перемежались с агрессивными всплесками 
необычной силы. Стальная ловушка угрожала задушить меня, но волны жизненной 
энергии гальванизировали и продвигали меня вперед. Вспышки красного цвета 
разных оттенков, исполненные потустороннего ужаса, наводили на мысль о власти 
крови, таин"твенным образом объединяющей человечество через мглу веков. Я 
чувствовал себя связанным с метафизическим измерением жестокости разного рода - 
пыток, изнасилований и убийств, но также и с тайной менструального цикла, 
зачатия, рождения, смерти, кровного наследования и священных уз братства, 
истинной дружбы и верности. За всем этим стояло глубокое отождествление с 
борьбой младенца за освобождение из объятий родового канала. Я чувствовал 
соприкосновение со странной силой, связывающей мать и ребенка узами жизни и 
смерти. Инстинктивно, животом, я ощущал как симбиотический аспект этого 
отношения, так и его ограничивающую сторону, лишающую меня свободы и 
независимости. Я отметил странную "утробнуюэ связь между поколениями женщин - 
бабушки, матери и дочери, - глубокую мистерию жизни, из которой мужчины были 
исключены, Сохраняя этот же фон, я отождествился с людьми, объединенными высшей 
целью, - революционерами и патриотами всех времен, боровшимися за свободу 
против любых форм угнетения. В какой-то момент я отождествился с Лениным, 
глубоко прочувствовал его бескомпромиссную жажду освобождения масс от угнетения 
и огонь революции, горевший в его сердце. Братство! Равенство! Свобода! Образы 
Французской революции, открывающихся ворот Бастилии проносились в моем уме 
вместе с соответствующими сценами из бетховенского "Фиделио". Я был тронут до 
слез и чувствовал глубокое отождествление с борцами за свободу всех времен и 
народов. Ко второй половине сеанса содержание переживаний сместилось в сторону 
секса и жестокости. Яркие образы изнасилований, садомазохистские сцены, сцены 
проституции и т. п. наполняли мое сознание. Глубоко отождествляясь с 
участниками этих представлений, сопровождаемых криками, я одновременно 
оставался сторонним наблюдателем. Затем образные видения, частично превращаясь 
в арабески, создали вокруг меня непередаваемо соблазнительную атмосферу гарема, 
Шахерезады, "Тысячи и одной ночи". Постепенно к этому добавился сильный 
духовный элемент, и я почувствовал себя участником многочисленных африканских 
церемоний, вавилонской храмовой проституции, древних ритуалов плодородия, 
ритуальных оргий с групповым сексом где-то в Новой Гвинее или Австралии.
     Затем без всякого предупреждения наступил новый сдвиг. Я почувствовал себя 
в неописуемо мерзкой грязи, тонущим в своего рода архетипической выгребной яме, 
содержащей отбросы всех времен. Ужасное зловоние пропитало меня насквозь, мой 
рот был полон экскрементов, которые не давали мне вдохнуть. Я находился в 
запутанном лабиринте канализационных систем всего мира, я знал каждый люк и 
каждую канализационную трубу в любом городе. Я пережил столкновение с худшими 
сторонами биологической жизни - экскрементами, отбросами, гноем, разложением.
     Среди всего этого эстетического ужаса мне пришла в голову мысль: мои 
переживания - это типичная реакция взрослого человека. Ребенок или собака 
чувствовали бы себя иначе. И есть множество форм жизни бактерии, черви, личинки,
 - для которых эта среда была бы совершенно удовлетворительной. Я попытался 
настроиться на такое восприятие и постепенно смог получить даже странное 
удовольствие от того, где я находился. (См. продолжение в следующем разделе.) 
     
ЧЕТВЕРАЯ БАЗОВАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА (БПМ-IV)

переживание смерти и возрождения 
     Эта перинатальная матрица по смыслу связана с третьей клинической стадией 
родов, с непосредственным рождением ребенка. На этой - последней - стадии 
мучительный процесс борьбы за рождение подходит к концу. Продвижение по 
родовому каналу достигает кульминации, и за пиком боли, напряжения и 
сексуального возбуждения следует внезапное облегчение и релаксация. Ребенок 
родился и после долгого периода темноты впервые сталкивается с ярким светом дня 
(или операционной). После отсечения пуповины прекращается телесная связь с 
матерью, и ребенок вступает в новое существование как анатомически независимый 
индивид. 
     Как и в других матрицах, некоторые относящиеся к этой стадии переживания 
представляют точную имитацию реальных биологических событий, произошедших при 
рождении, и специальных акушерских приемов. Даже люди, ничего не знавшие об 
обстоятельствах своего рождения, могут вспомнить до мельчайших деталей свое 
положение в родовом канале, обстоятельства самих родов, применявшуюся анестезию,
 акушерские вмешательства и то, что делали с ними непосредственно после 
рождения.
     Символическим выражением последней стадии родов является опыт 
смерти-возрождения. В нем представлено окончание и разрешение борьбы 
смерти-возрождения. Парадоксально, что, находясь буквалъно на пороге 
освобождения, человек ощущает приближение чудовищной катастрофы. Часто этим 
объясняется отчаянное и непреклонное стремление остановить процесс. Если же 
переживания продолжаются, переход от БПМ-lII к БПМ-IV влечет за собой чувство 
полного уничтожения, аннигиляции на всех мыслимых уровнях - физической гибели, 
эмоционального краха, интеллектуального поражения, окончательного морального и 
вечного проклятия трансцендентальных масштабов. Такой опыт "гибели Эгоэ 
заключается, судя по всему, в мгновенном, безжалостном уничтожении всех прежних 
опорных точек в жизни человека. Смерть Эго и возрождение - не одноразовое 
переживание. В глубоком систематическом самоисследовании оно многократно 
возвращается в различных аспектах и масштабах, пока процесс не завершается