сеансах. Иногда соприкосновение  со смертью организуется  столь реалистично,
что ритуальные  действия заключают в  себе риск серьезной  физической травмы
или опасность настоящей биологической гибели.
     Символики   внутренних  переживаний   и   внешних   изображений   могут
объединяться в ходе ритуальных действий  взаимоусиливающим  образом, приводя
как к  колоссальному личному,  так  и к коллективному переживанию.  Именно в
ходе подобных обрядов преображения  границы личности раздвигаются до степени
включения в себя не только социальной среды, но и сверхъестественных сфер, а
также  сакральных  существ,  населяющих  запредельные  миры. Область  данных
переживаний имеет  многочисленные параллели  с трансперсональными явлениями,
описанными в одной  из предыдущих глав. Введение человека в духовную историю
его культуры,  в некую космогонию, повторяемую в рамках  каждого посвящения,
приводит  неофита  к  соприкосновению  с древнейшей  сакральной традицией  и
пониманию  непосредственного  отношения  этой традиции к его психике. Именно
обновление сакральной природы индивида и  его контакт с важнейшим творческим
импульсом космоса наполняет существование новым смыслом.
     ________________________
     * Обряд  посвящения,  исполняемый  в связи  с  обрезанием, у  некоторых
народностей  банту  в  Африке,  может  служить  ярким  примером,  во-первых,
глубокой  связи,  существующей  между символической  смертью-возрождением  и
действительным биологическим рождением; во-вторых, примером  соприкосновения
и  вэаимопересечения символики  рождения, секса и  смерти. Мальчик, которому
предстоит  обрезание,  является  объектом церемонии,  называемой  "рождением
заново". Его  отец  приносит в жертву  барана, а  три дня спустя завертывает
ребенка в желудочный пузырь  и  кожу  животного. Перед  этим  мальчик должен
забраться  в  постель  матери  и  плакать,  как новорожденный.  Он  остается
завернутым в шкуру барана в течение  трех дней,  на четвертый  его  родители
совершают   ритуальное   совокупление.   В  этой  культуре  мертвых  хоронят
завернутыми в баранью шкуру, придав им позу плода. (Eliade, 1958).



     Одновременно  этот  же  процесс  придает  аналогичный  характер  смерти
человека.
     Сходство  между  обрядами  перехода  и  перинатальными  явлениями может
рассматриваться не только  в пределах  их  специфического содержания, но и с
точки зрения общей  структуры и  действующих  там  схем.  Существует  четкая
параллель  между  выделенной  ван Геннепом стадией  отделения  и переживания
одиночества,   изоляции   и  отчуждения,  столь   характерными  для  матрицы
"отсутствие  выхода",  действующей на  перинатальном уровне.  Переживаемое в
данном  контексте ощущение  хаотизации еще  больше подчеркивает  сходство. В
таком случае выделяемая ван Геннепом  стадия процесса перехода соответствует
переживанию  борьбы  смерти  и возрождения  и  последующему преодолению.  И,
наконец,  стадия  воплощения  обладает  аналогией  в   перинатальной  сфере,
заключающейся  в   следующем  за  смертью  эго  возрождением,  что  отражает
объединение  матери  и ребенка  на  новом  уровне.  Следовательно,  мы можем
рассматривать обряды перехода в качестве структурированных событий, в рамках
которых индивид  сталкивается, переживает и исторгает  значительные энергии,
глубоко   в   подсознании   связанные  с  этими  матрицами.   Представляется
допустимым, что, с  точки зрения природы действующих психологических сил, их
стихийное  и неконтролируемое  проявление, а также деятельность под влиянием
таких энергий могли бы быть разрушительны для  окружающей  социальной среды.
Здесь интересно упомянуть мнение  Арнольда ван  Геннепа, Маргарет Мид, Мирча
Элиаде  и  других  выдающихся  антропологов,  согласно  которому  отсутствие
обрядов перехода,  возможно, способствует усилению социальной психопатологи,
наблюдаемой   в   современном   обществе.   Многие   импульсы,    изначально
разрушительного и асоциального  характера, вместо того, чтобы разряжаться  в
санкционированном обществом порядке  - через  безопасный и структурированный
сакральный  контекст,  --  незаметно  пронизывают нашу повседневную  жизнь и
проявляют себя в ряде личных и общественных проблем.
     Другой   важной   областью,   затрагивающей  все   важные  эмпирические
компоненты,  описанные  в  рамках  традиционных  обрядов  перехода, является
посвящение  в  шаманы. Посвятительные  действа сибирских  и  урало-алтайских
шаманов  весьма  насыщены  и  драматичны.  Суть  переживаний,   связанных  с
путешествием  шамана,  опять-таки заключена в соприкосновении со  смертью на
глубинном  уровне,   происходящим  по   типу  ритуального   уничтожения  и
воскресения  или возрождения.  Посвятительные  сновидения,  а также  видения
включают  в себя, с  одной стороны, нисхождение  в нижний мир,  страдание  и
смерть; с другой, --  восхождение  на небеса,  сопровождаемое  воскресением.
Сибирские  шаманы  утверждают,  что  во  время  посвятительной  болезни  они
пребывают  мертвыми от  трех до семи  дней  в  своих жилищах  (юртах) либо в
уединенном месте.  В  это время демоны и духи предков ведут  их в  подземный
мир, подвергая там различного рода мучениям. Заметим вскользь, что различные
шаманы, а  также племена  по-разному описывают детали испытаний. Но во  всех
этих  описаниях   присутствует  общая   атмосфера  ужаса  и  нечеловеческого
страдания.  Пытки включают в себя расчленение,  использование всех жидкостей
тела, соскабливание плоти  с  костей, вырывание глаз из  глазниц  либо  иные
ужасающие  действия.  После  превращения  начинающего  шамана  в   скелет  с
отполированными костями, куски его  тела обычно распределяются  среди  духов
различных  болезней. Затем кости  покрываются  новой  плотью,  и кандидат  в