Летом 1881  года я упал  между  передними  и  задними колесами фургона,
едущего из  Аосты  в  Сен-Реми.  На секунду  мне удалось  уцепиться  за край
фургона. Следующие мысли пробежали  в мозгу: "Я не в состоянии удержаться до
того  момента, когда  лошади  остановятся; мне придется упасть.  Если просто
свалюсь, то упаду  на  спину и колесо переедет ноги. В таком случае мне, как
минимум,  обеспечено  раздробление  коленных  чашечек  или большой  берцовой
кости. Колеса скорее раздробят кости, чем давление со стороны мостовой. Если
мне удастся повернуться на левый бок, то, возможно, смогу убрать левую ногу;
с  другой  стороны,  поворот  направо, учитывая размеры фургона,  приведет к
тому, что будут переломаны обе ноги". Я четко знаю, что позволил себе упасть
лишь после  обдумывания этих  абсолютно  верных  соображений, пронесшихся  в
голове с быстротой молнии и отпечатавшихся в мозгу. Таким образом, движением
руки я повернул себя влево,  резко  вывернул левую  ногу  и одновременно  с 
максимальной  силой
напряг мышцы  ног. Колесо проехало  по  левому  бедру, и я отделался  легким
кровоподтеком.
     Лица,  переживающие  процесс  соприкосновения  с  кончиной,  постепенно
ощущают, что  воля к жизни как  бы  придает  им силы,  и они страшатся, что,
сдавшись,  --  умрут.  В  момент  капитуляции  страх  исчезает,  и  человек,
находящийся  под   угрозой   смерти,  начинает   ощущать   безмятежность   и
уравновешенность.  Когда  конец   становится   неизбежен,  его   наступление
встречается с чувством внутреннего покоя.
     Как  правило, стадия обзора жизни следует непосредственно за сдвигом от
попыток активного господства над ситуацией к  пассивному уходу. Этот процесс
сопровождается отщеплением сознания от телесной формы, что служит источником
переживаний существования вне тела. Люди могут фактически наблюдать,  как их
тела приближаются к  гибели, но сама гибель не признается реальной; так  они
переходят   на  позиции  посторонних  наблюдателей,  бесстрастно  следя   за
развивающимися   событиями.  Обзор  жизни,  обычно  происходящий  тогда  же,
принимает  форму  панорамы  воспоминаний,  сменяющих  друг  друга в  быстрой
последовательности  и  как  бы охватывающих  все  прошлое  индивида.  Иногда
развертывание  такой   картины   жизни  направлено  в   прошлое  от  момента
несчастного случая, назад к детству, иногда наоборот, повторяя имевшую место
в  реальности  хронологическую  последовательность  событий.  Все  это,  как
правило, сопровождается ощущением положительных эмоций, реже -- негативным и
болезненным  чувством.  Изредка обзор жизни принимает голографическую,  а не
векторную форму. В таком случае важные воспоминания, относящиеся к различным
периодам жизни, возникают одновременно -- как части единого континуума.
     Данная стадия  --  обзор жизни -- может быть проиллюстрирована отрывком
из  письма,  написанного  адмиралом  Бьюфортом,  в   котором   он  описывает
несчастный  случай, когда чуть не утонул.  (Отрывок взят из опубликованной в
1887 году книги В. Мунка "Эвтаназия или медицинское вмешательство и помощь в
облегчении  смерти".)   Когда  Бьюфорт   был  еще  курсантом  второго  курса
военно-морского училища и находился на  борту корабля в Портсмутской гавани,
он упал  в воду. Не умея плавать, он быстро утомился и  на непродолжительное
время погрузился под воду, перед тем как его спасли.


     Всякая  надежда  пропала,   напряжение  полностью  спало  и  абсолютное
спокойствие сменило предшествующие бурные чувства. Его можно было бы назвать
апатией, но  уж,  конечно, не смирением, ибо утонуть  больше не казалось мне
злом. Я перестал думать о спасении и  не чувствовал никакой физической боли.
Напротив, мои ощущения были скорее приятного свойства, частично напоминая то
дремотное, но исполненное удовлетворения чувство,  которое предшествует  сну
от усталости. Хотя чувства были притуплены, этого нельзя сказать о сознании.
Его  активность,  казалось,  возросла до степени,  не  поддающейся  никакому
описанию,  так  как мысль проносилась  за  мыслью  со  скоростью  не  только
неописуемой,  но, возможно,  и непостижимой  для  любого, не  побывавшего  в
аналогичной  ситуации. Даже сейчас я могу восстановить тогдашний  ход  своих
мыслей  с  большой  степеныо  точности:  только  что  произошедшее  событие;
неосмотрительность,   явившаяся    его   причиной,    суматоха,    наверняка
последовавшая  за  этим;  впечатление,  которое   известие  о   происшествии
произведет   на   сильно  любящего  меня  отца;  а   также   тысяча   других
обстоятельств,  поминутно  связывающихся  с  домом,  -- все  это было первой
порцией возникающих мыслей.  Затем они  охватили более широкий диапазон: наш
последний  поход,  предыдущее  плавание  и кораблекрушение,  школа,  успехи,
которых я в ней добился, а также бессмысленно потраченное время. Вспомнились
даже мальчишеские занятия  и похождения.  Таким образом, каждое  событие  из
прошлого,  казалось,  возникало  в моих  воспоминаниях  в порядке,  обратном
хронологическому. Но то не было простым перечислением событий, как  вышло  в
данном описании, нет,  -- это были картины событий, обнимавшие каждую минуту
и   мельчайшую  черточку   пережитого.  Короче   говоря,  все   время  моего
существования предстало наподобие панорамы, и каждое действие, совершаемое в
ней, судя  по  всему, оценивалось, как верное или  неверное либо становилось
объектом  размышления  о его причинах и  последствиях.  Действительно, много
тривиальных,  давно  забытых событий предстали перед моим внутренним взором,
как если бы они произошли лишь вчера.

     Согласно Нойесу,  такой  возврат  к  воспоминаниям  о  прошедшем  может