чувство вины за то, что ему сейчас придется испытать.
     Ей было стыдно.  Сейчас ей кажется, что отчасти это была месть, которую
она не могла контролировать.  Она  вспомнила  "последнюю  яростную попытку",
когда  отчаянно боролась  со смертью,  но  не  испытывала  страха,  а  потом
сдалась, сознавая, что желает ее наступления.
     Затем   перед  нею   промелькнуло   в   быстро  сменяющей  друг   друга
последовательности множество сцен из жизни. Сейчас кажется,-что они начались
с  5-летнего  возраста.  Запомнилось  впечатление'насбцаен-ности  цвета. Она
видела любимую в детстве куклу  и  поразилась Яркой  голубизне  ее глаз. Был
также  эпизод,  когда она каталась на  ярко-красном  велосипеде на  такой же
яркой зеленой лужайке. Она была уверена, что образы охватывали не всю жизнь,
а  только  некоторые  моменты  детства,  и подчеркнула,  что  все  они  были
проникнуты чувством экстатического счастья.
     Следующее  воспоминание  касалось состояния "благостности" и "экстаза".
Перед  ней  предстал  Тадж  Махал,  глубоко  завладевший  вниманием,  создав
ощущение  идиллии.  Это  было  зрелище,  которое  она,  должно  быть, видела
несколько раз:  в обычном ракурсе, как  бы стоя перед прудом с лилиями около
дворца. Все было  в цвете -- и  пруд, и плавающие листья кувшинок, голубые и
зеленые, а минареты  и купол --  чрезвычайно приятного  золотого и кремового
цвета.  Затем  она  ощутила, как  ее  пытаются  разбудить,  и  почувствовала
недовольство и раздражение. Хотелось, чтобы ее  оставили в покое вместе с 
чудным видением
Тадж Махала. Но тут она ощутила на лице кислородную маску и осознала, что ей
делают внутривенное вливание. Она неохотно пришла  в себя, и обнаружила, что
находится в реанимационном отделении больницы для амбулаторных больных.

     Анализируя переживание пациентки, Гюнтер поразился  сходству рассказа с
тем, что было опубликовано Пфистером. В обеих историях осознание наступления
смерти  сопровождалось   краткой  реакцией   страха,  отрицанием  угрозы   и
последующим  обозрением  необычайно  счастливых  и   экстатических  сцен  из
предыдущей   жизни  пациента.   На   основании   своих   наблюдений   Гюнтер
предполагает, что  следует различать  смерть, как  состояние,  и смерть, как
переживание  умирания.  В  то время,  как  кончина  имеет  много структурных
особенностей,  характерных  для   данного   лица,  процесс  ее  неожиданного
приближения  может  проходить некие  определенные  и  предсказуемые  стадии.
Содержание  этих  переживаний  насыщается  сложившимися  личными  матрицами.
Гюнтер рассматривает обзор жизни, имевший место у его пациентки, как реакцию
отрицания   ситуации,  угрожавшей  ее  жизни.   Приятный  характер  видений,
возникших в результате уходящих в детство радостных и защитных воспоминаний,
по сути дела, скрывал  неприятный аффект. В интерпретации Гюнтера Тадж Махал
имел для нее глубоко личное психодинамическое значение. В дополнение к своей
роли  отрицания  и  попрания  смертельной  опасности  он  также  отражал  ее
направляемые  желанием  фантазии,  касавшиеся  мужа,  поскольку  Тадж  Махал
является мавзолеем, построенным любящим супругом в память об обожаемой жене.
На более  глубоком уровне регрессии, согласно мнению Гюнтера, пруд  и  купол
намекали на фантазии, связанные с образами матки и груди.
     Недавнее возрождение  научного  интереса к  переживаниям,  связанным со
смертью,  тесно  соприкасается  с  работой  и мыслями д-ра  Руссела  Нойеса,
профессора психиатрии Университета штата Айова. В ряде  статей Нойес подверг
обсуждению  отчеты о  переживаниях,  написанные людьми, соприкоснувшимися со
смертью,  и проанализировал  их  с психиатрической  и  психологической точек
зрения. Он обнаружил бросающееся в глаза сходство, типологическое единство и
характерную  последовательность эпизодов,  лежащих в  основе этих, на первый
взгляд,  разнообразных  отчетов.   Согласно   Нойесу,  описания  переживаний
состояния близости


     к  смерти и  самой  смерти распадаются  на три последовательные стадии:
сопротивление, обзор  жизни, трансцендентность.  Хотя  сила,  с  которой эти
конкретные  стадии проявились в  том или  ином описании,  может  значительно
разниться  и, несмотря на  то, что в отдельном случае  одна из них  может  и
отсутствовать, все же неизменность  и постоянство их проявления  таково, что
дает право на подобную градацию.
     Начальная  стадия  --  сопротивление  --  включает   в  себя  осознание
опасности с последующим чувством страха в отношении нее либо борьбы с ней и,
наконец,  признание  неизбежности  смерти.  Понимание  факта  неотвратимости
кончины  пробуждает  короткую,  хотя  и   отчаянную  борьбу  с  ней,   часто
сопровождаемую  выраженной  тревогой. Человек  мечется  между стремлением  к
активному господству над ситуацией и тягой к пассивному уходу.  Как правило,
пока сохраняется хоть малейший шанс на выживание, осознание опасной ситуации
и  активное отношение  к ней весьма  велики.  При подобных условиях  наличие
энергии, необходимой  для физической  и умственной деятельности, может резко
возрастать. Дезорганизующее чувство паники снимается, но способно возникнуть
с новой силой, как  только минует непосредственная опасность. Необыкновенное
усиление  умственной деятельности, возникающее у лиц,  подвергающихся угрозе
смерти или тяжкого увечья, часто находит выражение  в полностью  осознанной,
длительной и  сложной череде  мыслей и даже в  эффективной  деятельности  по
спасению собственной жизни. Последнее хорошо иллюстрируется отчетом Альберта
Хейма  о  происшедшем  с  ним несчастном  случае,  когда  такая  активизация
умственной деятельности спасла его от серьезного физического увечья: