*   Полученные  в   ходе  психоделической  терапии  умирающих  от  рака
наблюдения,   касающиеся   ослабления   страха  смерти,  косвенным   образом
подтверждаются  сведениями,  полученными  Чарльзом  А.  Гарфилдом.  В  своей
докторской  диссертации, защищенной в  1974  году, он  исследует связь между
долговременными  систематическими  экспериментами   по   изменению   уровней
сознания и  страха, связанными со смертью, у 150 выбранных мужчин. Используя
сочетание  строго  объективных  интервью,  психометрическое  тестирование  и
психофизиологические  замеры,  Гарфилд  изучил  различия  в  сознательном  и
подсознательном  страхе  смерти  среди  членов  пяти  субкультур:  студентов
старших курсов факультетов философии; студентов старших курсов теологических
факультетов;   лиц,   употребляющих    психоде-лические   препараты;    лиц,
занимающихся   дзен-медитациеи;   урожденных   американцев,   последователей
тибетского буддизма. В ходе  данного  исследования  группы, имевшие  широкий
опыт  по  изменению  уровня  сознания  (лица, употребляющие  психоделические
препараты,  занимающиеся  дзен-медитацией  и  изучающие тибетский  буддизм),
показали  значительно более низкий  уровень  страха,  связанного со смертью,
нежели группы студентов.


     и  представляются   чем-то  большим,  нежели  минутные  самообольщения,
происходящие вследствие нарушения функционирования мозга.
     Рассуждая в  упомянутой выше  статье о  случаях  изменения  отношения к
смерти,  Каст выдвигает предположение, что некий  механизм  должен оберегать
умирающих  от опустошающего осознания безнадежности  их  положения. Согласно
его наблюдениям, "отчаянное" положение таких лиц, однако, лишь количественно
отличается от положения каждого, кто может предполагать наступление смерти в
любой момент  с некоторой долей вероятности, а  ее приход  в  принципе --  с
абсолютной  уверенностью.  Таким  образом,  Каст  полагает,  что  механизмы,
ежедневно охраняющие нас  от  осознания факта нашей смертности, у  умирающих
действуют  с  повышенной  активностью. Он  считает, что  ужас,  испытываемый
"безнадежными"  больными, а  также  здоровыми людьми  в  моменты раздумий  о
смерти, коренится в  страхе потерять контроль  над своим телом и окружением.
Принятие  факта и  неизбежное подчинение такому ходу вещей, имеющее место во
время и после введения ЛСД, по мнению Каста, указывают на то,  что препарат,
возможно,  смягчает   удар,  который   неизбежная  кончина  наносит  детским
фантазиям о всемогуществе.
     Кроме того, Каст подчеркивает важность уменьшения значения ожидания как
важного фактора,  облегчающего ощущение боли и  снижающего страх смерти. При
обычных обстоятельствах  ожидание представляет собой весьма важный механизм,
полезный для ориентации, самозащиты и добывания пищи. Согласно ученому, оно,
однако,  ничего  не  предлагает для благосостояния умирающего, и  может лишь
обострить   чувство   беспомощности.   Ожидание  является   надстройкой  над
способностью значимо употреблять  слова,  образовывать символы и оперировать
ими. Каст рассматривает ослабление  силы воздействия слов  и  вытекающую  из
этого  факта  утрату,  способности  ожидать  чего-то,  вместе   с  усилением
сиюминутного,  сенсорного  восприятия  жизни  в   качестве  наиболее  важных
факторов, меняющих отношение умирающих к смерти.
     Приведенные  выше  объяснения, безусловно, указывая на  важные  стороны
действия  ЛСД,  не объясняют  всех  серьезных  перемен, наблюдаемых у многих
смертельно больных, проходящих  курс  психоделической терапии. В  отличие от
изменений в ощущении боли, которое может случиться после любого вида


     переживания, вызванного ЛСД, изменение отношения  к смерти и  умиранию,
судя по всему,  связано со специфическим содержанием сеанса. Согласно нашему
опыту, резкие перемены в представлениях о смерти и отношении к ней случаются
лишь  после сеансов  приема препарата,  сопровождавшихся перинатальными либо
трансперсональными переживаниями.  У тех, кто пережил феномен смерти  это  с
последующим  переживанием  возрождения   и  космического  единства,  видимо,
проявляются радикальные и устойчивые изменения в фундаментальных взглядах на
человеческую  природу и  ее отношения с миром.  Кончина,  вместо того, чтобы
быть абсолютным  концом всего,  неожиданно  предстает в  качестве перехода в
иную  форму жизни.  Идея  возможного продолжения существования  сознания  за
пределами  смерти   тела  представляется  гораздо  более  вероятной,  нежели
противоположная  ей.  У   умирающих,   переживших  трансцендентальный  опыт,
развивается  глубокая вера  в  конечное  единство всего живого.  Они нередко
воспринимают себя как  его составную  часть, не исключая заболевания и часто
горькую долю, ожидающую их.
     Яркие  случаи столкновения  в ходе  переживаний  с  элементами глубоких
слоев подсознания в форме перинатальных или трансперсональных феноменов дали
умирающим возможность соприкоснуться в весьма ощутимой  и убедительной форме
с духовными и психическими параметрами,  ранее находившимися за пределами их
концептуалистики.  В  результате  психоделического  опыта  эти  лица  обрели
осознанную  уверенность  в  своей   связи  с  миром  архетипов,  а  также  в
существовании родовых, расовых, коллективных, филогенетических и кармических
элементов  в собственном подсознании. Резкая граница между  "эго" и "не-эго"
проявила тенденцию  к  исчезновению,  а  привычное различие между внутренним
миром сознания  человека и внешней реальностью стало гораздо менее ощутимым.
Раскрытие  безбрежной  космической панорамы  создало  новые  критерии такого
масштаба,  что факт индивидуальной бренности, вероятно, теряет свое пугающее