я придала смысл существованию родителей.
     И вновь -- в пустоте, одна,  вне  границ времени  и пространства. Жизнь
сжималась снова и снова, доходя до мельчайшего всеобщего основания.  Я  не в
состоянии восстановить логику  переживания,  но до  боли ясно понимала,  что
суть жизни есть любовь. В этот  момент я почувствовала, что  выплываю в мир,
ко  всем людям, но особенно --  к наиболее  близким мне. Я долго плакала над
потерянными годами,  над поисками себя не там, где следовало, над упущенными
возможностями, над растраченной в погоне, непонятно за чем, энергией чувств.
     Несколько раз после  короткого перерыва  я  вновь погружалась туда,  но
всегда  выходила на  вариации  одних  и  тех  же  тем. Музыка  все  несла  и
поддерживала меня.  Иногда во время передышек я явно ощущала запах персиков.
Роза была ничто в сравнении с^ плодом. Фрукт был  нектар и амброзия (жизнь),
роза  же  --  лишь  прекрасным  цветком.  Когда,  в  конце концов,  мне дали
нектарин, он был квинтэссенцией тонкого, сильного аромата.
     Как только я стала приходить в себя,  я очутилась в свежем проветренном
мире. Работники управления  приветствовали  меня,  и я.  ощущала радость  не
только  за себя, но  и  оттого,  что смогла  пережить нечто,  что  эти люди,
заботившиеся обо  мне, хотели. Я чувствовала  себя  очень близкой к большому
кругу людей. Позже, когда пришли домашние, я ощутила такие связи между нами,
каких  не чувствовала ранее. Вечером к нам домой пришли и мои  родители. Все
заметили перемену во мне. Говорили, что я излучаю свет и,  кажется, пребываю
в покое. Я чувствовала то же самое. Что изменилось для меня? Отныне я живу и
ощущаю  жизнь.  Некоторые  из  моих  физических  симптомов  прошли:  сильная
слабость, часть болей. Иногда я по-прежнему раздражаюсь и кричу. Я все та же
я, однако более умиротворенная. Моя семья ощущает это, и мы сблизились. Все,
кто хорошо меня знает, говорят, что это был хороший опыт".
     Через пять  недель  после сеанса у  Глории  неожиданно  развился  асцит
(скопление серозной жидкости в брюшной полости),


     ее  пришлось  вновь госпитализировать. Она тихо  скончалась спустя  три
дня.
     Результат  инициативы  Сиднея  Вулфа  был  столь  обнадеживающим,   что
персонал "Спринг Гроув" принял решение продолжить  исследование возможностей
психоделической  терапии  для  облегчения  страданий  умирающих  от  раковых
заболеваний.  Группа  широко  мыслящих  хирургов  из  Синайской  больницы  в
Балтиморе,   заинтересовавшаяся   методикой,  предложила  сотрудничество   и
согласилась направлять своих  пациентов для прохождения ЛСД-терапии. Еще три
человека лечились  в тот период  у психолога  Санфорда Унгера,  сыгравшего в
свое  время  важную  роль  в  деле  организации  на   базе   "Спринг  Гроув"
исследований алкоголиков и невротиков.
     Следующий важный шаг  в этом направлении был сделан в конце  1967 года,
когда  Уолтер И.  Панке  присоединился  к  исследовательской  группе "Спринг
Гроув". Он сыграл ключевую  роль в трансформации ее первоначального интереса
в  систематическую предварительную  работу,  а затем  -- в  научный  проект.
Образование Панке было идеальным для подобной работы: он окончил Медицинскую
школу  Гарварда, имел докторскую степень в  области сравнительного  изучения
религий и степень в области богословия.
     Трудно   представить  себе   более  продуктивное   поле   деятельности,
объединяющее медицину, психологию и религию, нежели  психоделическая терапия
умирающих. С необычайной энергией, энтузиазмом и самозабвением Панке взял на
себя  роль ведущего исследователя в проекте, связанном с людьми, страдающими
раковыми  заболеваниями. После предварительных  изысканий  он сумел получить
финансовую  поддержку Фонда Мэри Рейнольдс Бэбкок и  начал программу научных
исследований  психоделической терапии с применением ЛСД. Позже  он предложил
аналогичную  программу,  в  которой  вместо  ЛСД  применялся  кратковременно
действующий галлюциноген дипропилтриптамин (ДПТ).
     Жизнь и работа  Уолтера Панке резко  и трагично оборвалась в результате
несчастного  случая 10 июля 1971 года. Во время летнего отдыха на своей даче
в  Мейне  он  не вернулся  из  очередной подводной  экспедиции. Ни  тело, ни
снаряжение для подводного  плавания не были найдены, и происшествие осталось
окутанным  тайной.  Это  была большая  потеря  для исследовательской  группы
"Спринг Гроув" и с профессиональной, и с личной точки зрения.


     После смерти Уолтера  С. Гроф взял  на  себя ответственность  за проект
терапии  раковых  больных,  избрав  его  основным направлением своей научной
деятельности   ч  -интересов.   Целью  Грофа   было  не   только  завершение
исследования и  получение  достаточного  количества данных,  но  и  создание
теоретической   системы,   способной  истолковать   хотя   бы  некоторые  из
поразительных изменений личности, происходивших в результате ЛСД-терапии. На
том   этапе  нам   представлялось  важным  подвергнуть  тщательному  анализу
наблюдения, полученные в ходе сеансов по приему ЛСД здоровыми добровольцами,
психическими больными  и  умирающими,  а  также сформулировать  всестороннюю
теорию ЛСД-терапии, основывающуюся на новой модели подсознания.
     В  1972 году  после прихода  в  исследовательский коллектив  помощником
врача  и  консультантом-антропологом Джоан  Хэлифакс,  второго  автора  этой
книги, работа получила еще одно перспективное направление. Отныне  мы  могли
объединить наш  научный  багаж из  областей  экспериментальной психиатрии  и
меди-.цинской  антропологии  и  осмыслить  полученные  результаты  на  новом