обеспечения занимался  в  "Спринг Гроув"  изучением  действия  сжатого курса
психотерапии, включавшего использование ЛСД с целью воздействия на отношение
к  спиртному,  психологический  статус и социальную адаптацию алкоголиков. В
параллельном  исследовании терапевтический  потенциал  нового  вида  лечения
проверялся на  группе невротиков.  При оценке результатов, основывающихся на
данных опроса пациентов  и  на психологическом тестировании, выяснилось, что
симптомами, наиболее поддающимися

     воздействию психоделической терапии, являются депрессия и тревожность.
     В 1965 году, когда работы, касающиеся алкоголиков и невротиков,  были в
полном разгаре,  научная  группа "Спринг  Гроув"  впервые  непредвиденным  и
трагическим образом  обратила  внимание на  потребности  раковых больных.  У
профессионального члена  группы  Глории,  женщины лет  сорока  с  небольшим,
развилась  карцинома   груди.   Грудь   удалили,   однако   при  последующем
хирургическом  вмешательстве  были  обнаружены  неоперабельные  метастазы  в
печени.  Пребывая  пока  на  амбулаторном режиме,  она  испытывала  глубокие
эмоциональные  и  физические  страдания.  Глория  полностью  осознавала свое
положение,  не  обольщалась  относительно  будущего  и  вместе  с  коллегами
находилась   в  отчаянии.  Основываясь  на  данных  о  снятии   депрессии  и
тревожности  у душевнобольных в результате психотерапии  с  применением ЛСД,
психолог  и  член лечебной  группы  Сидней  Вулф  предположил, что процедура
психоделической терапии может помочь  Глории.  Представлялось вероятным, что
ее депрессия и тревожность,  хотя и  носящие  реактивный  характер  и вполне
объяснимые тяжелой жизненной ситуацией, все  же могут поддаться ЛСД-терапии,
как это обычно происходило при иных психогенных сос-тояниях.
     После обсуждения  вопроса  с мужем, ее лечащим врачом, с  согласия всех
заинтересованных  сторон  был  разработан  курс  психоделической  терапии  с
Сиднеем  Вулфом в  качестве лечащего  врача. Лечебным планом  "Спринг Гроув"
предусматривалось  в  ходе краткого,  но интенсивного  психотерапевтического
сеанса  добиться  с  помощью  галлюциногенов  вызова  пикового  переживания.
Подготовка  продолжалась немногим более недели. Основное внимание  уделялось
анализу  личности и  существовавшим  межличностным  отношениям.  Как  только
удалось удовлетворительно  разобраться в большинстве важных  моментов, сразу
же был проведен сеанс с введением 200 микрограммов ЛСД в условиях, сходных с
применяемыми  для  душевнобольных. Результат  эксперимента,  прокладывавшего
путь будущим исследованиям, оказался весьма примечательным. После тщательных
приготовлений, нескольких  бесед  без  использования лекарств  и  единичного
приема ЛСД психоделическое переживание, возникшее у Глории, видимо, изменило
характер  последних  дней  ее жизни.  Вскоре  после  сеанса ЛСД-терапии  она
отправилась отдыхать с  мужем  и детьми,  а вернувшись,  через две  недели 
после сеанса
написала ретроспективный отчет.
     "За день до приема ЛСД я была полна тревоги и страхов. В тот момент я с
удовольствием отказалась  бы  от опыта.  К  концу подготовительного  периода
практически вся тревога  ушла,  процедура и инструкции были понятны. Ночь  я
спокойно провела дома. Пришли мои близкие друзья, и мы разглядывали семейный
альбом   фотографий,  вспоминая  счастливые  времена.  Сон  был  глубоким  и
спокойным.  Я  проснулась отдохнувшей  и  практически не испытывала  чувства
страха. Я чувствовала себя готовой к  испытанию  и  стремилась к нему.  Утро
было прекрасным: прохладным и свежим. Вместе с  врачом я  прибыла в- здание,
где должна была получить ЛСД. Члены управления  ждали меня,  чтобы  пожелать
успеха. Все это было приятно.
     В процедурной  на столе  стоял  прекрасный  темно-красный  бутон  розы,
покрытый каплями  росы, но, к сожалению, менее ароматный, чем  другие сорта.
Рядом была ваза, наполненная влажными сочными  фруктами. Я сразу же получила
первую  дозу  и  села разглядывать  фотографии из своего  семейного альбома.
Постепенно  движения  становились  неуверенными,  и   я  почувствовала  себя
неловкой. Меня уложили,  закрыв  уши и надев  повязку на глаза.  В  какой-то
момент я получила  вторую дозу ЛСД. Эта  стадия характеризовалась в основном
беспокойством.  Ранее  меня  проинструктировали, как  себя  вести  в  случае
возникновения  боли, страха или других затруднений.  Я  была готова испытать
свою способность взглянуть  в глаза открывающейся неизвестности и преодолеть
трудности.  Я  была  готова, но  кроме  физического  ощущения  неудобства  и
небольшого головокружения ничего не происходило.
     Примерно в это время я влилась в музыку, и она унесла меня. Я настолько
ощущала  единство  со  звуком, что когда проигрываемая  мелодия прерывалась,
пусть на мгновенье, я живо ощущала  паузу и с нетерпением ожидала вступления
в следующий круг путешествия. Мы играли в прекрасную игру. Что будет дальше?
Будет ли это могущественным,  нежным, искрящимся или  мрачным? В ту минуту я
чувствовала, что меня как бы дразнят,  но так добро, так мягко. Мне хотелось
смеяться оттого, что я  понимаю  суть намеков, и  мне было все равно, где я,
грустна  или  исполнена трепета. Как  только  музыка начиналась,  она  снова
уносила меня. Всего открывшегося я не помню.


     В основном вспоминаются два переживания.  Я находилась в  безграничном,
лишенном времени мире,  там не было ни атмосферы, ни красок, ни образов, но,
возможно,  был  свет.  Внезапно  я  осознала,  что  являюсь  мигом  времени,
созданным теми,  кто  жил до  меня,  и  сама  я,  в свой черед, -- создатель
других. Это был мой миг; моя основная задача была выполнена. Будучи рождена,