индивидуальность, есть также неотъемлемая часть океана. Различение волн от 
океана подобно игре, иллюзорно и неполно. Внезапный ветер может создать волны 
на океанской глади, но, как только ветер стихает, эти волны возвращаются к 
своей изначальной тождественности с океаном.
   На этой описанной мною стадии источник творения порождает образы, отличные 
от самого себя, однако данные образы сохраняют связь с истоком и осознают 
сущностную с ним тождественность. Подлинное творение требует, чтобы его 
продукты отделились от порождающей матрицы и были четко различимы. В истинном 
смысле это начинается, только когда связь с истоком прерывается и образуется 
отдельная сущность. Сперва это может произойти лишь на мгновение, и здесь 
наиболее подходящий метафорический образ - это волна, разбрызгиваемая ветром 
или разбивающаяся о берег. Когда единое тело волны разбивается на тысячи мелких 
брызг, эти летящие в воздухе брызги на миг обретают отдельную сущность 
независимое существование. Данная ситуация длится очень короткое время - пока 
все брызги не упадут снова в океан и не воссоединятся с ним.
   В следующей фазе это отделение становится намного более определенным: 
расколотые единицы сознания обретают индивидуальное существование и 
независимость на значительный период. Это начало дробления, начало создания 
"космического экрана", или космической диссоциации и забвения. Изначальное 
единство с истоком временно утрачивается, и божественная сущность забывается. 
Метафорической параллелью этой ситуации могла бы служить вода, оставшаяся после 
отлива в углублениях скалистого берега. Вода в луже надолго отделяется от 
материнских вод, однако во время следующего прилива единство восстанавливается, 
и отделенная масса воды возвращается к своему истоку.
   Развитие процесса индивидуализации приводит к положению, в котором 
разделение становится завершенным, убедительным и как будто бы перманентным. 
Происходит радикальная метаморфоза, и отколовшиеся единицы сознания обретают 
новое тождество, полностью отличное от прежнего. Изначальное единство 
затуманивается и перестает быть явным, однако полностью не утрачивается. Эта 
стадия творения может быть уподоблена массе воды, которая испарилась из океана 
и сформировалась в облако. Прежде чем стать облаком, вода подверглась глубокому 
преобразованию. Теперь у этой новой сущности есть особая характерная форма и 
своя собственная жизнь. Однако мелкие водяные капельки, образующие облако, 
выдают, каков источник и происхождение данного нового явления. Они легко 
конденсируются и в виде дождя начинают свой путь к возобновлению единства с 
океаном.
   В заключительной фазе этого процесса разделение завершается, и связь с 
истоком представляется полностью утраченной. Здесь происходит полное, коренное 
преобразование, в результате которого изначальная сущность забывается, а новая 
единица выкристаллизовывается в отчетливую, весьма сложную форму и твердеет. В 
то же время процесс многократного деления зашел так далеко, что сознание 
сотворенной единицы представляет собой лишь бесконечно малую часть изначального 
целого. Хороший пример этой стадии - снежинка, выкристаллизовавшаяся в облаке 
из воды, которая испарилась из океана. Снежинка представляет собой лишь 
бесконечно малую часть водной массы океана и обладает весьма специфичной формой 
и структурой. Удивительное многообразие форм снежинок хорошо иллюстрирует 
богатство творения, характеризующее феноменальный мир. Снежинка несет очень 
малое сходство со своим источником, и, для того чтобы она могла воссоединиться 
с ним, ее структура должна подвергнуться коренным изменениям и утратить 
независимое существование.
   Мы могли бы пойти еще дальше и представить себе кусок льда. Здесь вода 
подверглась настолько принципиальным изменениям и настолько отличается от своей 
первоначальной формы, что если бы мы не имели интеллектуального знания о 
процессе замерзания и его последствиях, то не смогли бы распознать в этом куске 
льда воду. Ведь в противоположность воде лед плотен, прочен, тверд и жесток. 
Подобно снежинке, возвращающейся к своему первоначальному водному состоянию, 
лед должен пройти полную аннигиляцию и утратить все, что составляет его 
сущностные характеристики.
   Аналогичные образы, уподобляющие различные аспекты творения воде, можно 
найти в мистической литературе всех веков. Вот как описывает Божественное Руми: 
"Это Океан Единства, где нет ни супруга, ни супруги. Его жемчужины и его рыбы - 
не что иное, как его волны". <...> "Дух поистине и всегда один, но проявления 
его на различных планах творения различны. Подобно тому как лед, вода и пар не 
три разные вещи, но всего лишь три формы одного и того же, Дух один, но его 
форм множество. В виде тончайшей сущности он пребывает в высочайших 
запредельных сферах, но по мере нисхождения к более грубым сферам выражается в 
менее тонких формах".
   В предельной ситуации исток не только утрачивается и предается забвению, но 
отрицается даже само его существование. Для этой стадии творения весьма трудно 
подобрать образ, связанный с круговоротом воды в природе. Здесь наилучший 
пример - ситуация атеиста. Вот как один из моих пациентов увидел в холотропном 
состоянии дилемму атеиста:
   
   Атеист представляет собой крайнее выражение космического юмора. Он - 
отщепленная единица божественного сознания, посвятившая свое бренное 
существование трагикомической борьбе за явно недостижимую цель. Он решительно 
пытается доказать, что как Вселенная, так и он сам - всего лишь случайные 
материальные образования и что творец не существует. Атеист полностью забыл о 
своем божественном происхождении, не верит в существование Бога и даже способен 
неистово и яростно нападать на всех верующих. Шри Ауробиндо описывал атеиста