он слился с чернотой  камней.
его  состояние  неподвижности   было   таким   полным,  что,
казалось,  он не существует больше. Была уже полночь,  когда
я,  наконец,  понял,  что   он   может  и  будет  оставаться
неподвижным  в этой глуши в этих скалах, может быть, всегда,
если  ему  так  нужно. Его мир точных поступков и  чувств  и
решений был действительно выше моего.
     Я тихо дотронулся до его руки, и слезы полились у меня.

     Глава   7.   Быть недостижимым.

Четверг, 29 июня 1961 года.
     Опять  дон Хуан, как он это делал каждый день в течение
почти  недели, держал меня под очарованием всяческих  особых
деталей  насчет поведения дичи. Сначала он об'яснил, а  затем
разработал  ряд охотничьих тактик, основанных на том, что он
называл  "повороты куропаток". Я настолько полностью ушел  в
его  об'яснения, что прошел целый день, а я не заметил,  как
бежит  время.  Я  даже забыл с'есть лэнч.  Дон  Хуан  сделал
шутливое  замечание, что это совершенно необычное для меня -
пропустить еду.
     К  концу  дня  он   поймал   пять  куропаток  в  крайне
хитроумную ловушку, которую он научил меня собирать.
     - Двух нам хватит, - сказал он и отпустил троих.
     Затем  он  научил меня, как жарить куропаток.  Я  хотел
наломать кустарника и сделать жаровню так, как делал это мой
дед,  перекладывая дичь веточками и обмазывая ее глиной.  Но
дон  Хуан сказал, что нет никакой нужды калечить  кустарник,
поскольку мы уже убили куропаток.
     Окончив  есть,  мы  очень лениво  пошли  в  направлении
скалистого  места. Мы уселись на склон песчаникового холма,
и я шутливо сказал, что если бы он поручил все это дело мне,
то  я бы зажарил все пять куропаток, и что мой шашлык был бы
не хуже, чем его жаркое.
     -  Без  сомнения, - сказал он. - но если бы ты все  это
сделал, то мы, быть может, никогда не смогли бы покинуть это
место в целости.
     -  Что  ты  имеешь в виду? - спросил я. -  что  бы  нам
помешало?
     - Кусты, куропатки, все вмешалось бы.
     -  Я  никогда  не знаю, когда ты говоришь  серьезно,  -
сказал я.
     Он  сделал мне знак раздраженного нетерпения и  чмокнул
губами.
     -  У  тебя  ошибочное мнение насчет  того,  что  значит
говорить серьезно, - сказал он. - я много смеюсь, потому что
я  люблю  смеяться.  И,  однако   же,  все,  что  я  говорю,
смертельно серьезно, даже если ты этого не понимаешь. Почему
ты думаешь, что мир только такой, каким ты его считаешь? Кто
дал тебе право так говорить?
     -  Но нет никаких доказательств, что мир иной, - сказал
я.
     Темнело.  Я думал о том, что не пора ли поворачивать  к
дому. Но он. Казалось, не торопился, и я благодушествовал.
     Ветер был холодным. Внезапно он сказал, что нам следует
встать и забраться на вершину холма и встать там на участке,
не поросшем кустами.
     -  Не бойся, - сказал он. - я твой друг, и я позабочусь
о том, чтобы ничего плохого с тобой не случилось.
     - Что ты имеешь в виду? - спросил я, встревоженный.
     У дона Хуана было крайне неприятное свойство перемещать
меня из спокойного благодушествования в испуг.
     -  Мир  очень необыкновенный в это время дня, -  сказал
он.  -  вот  что  я имею в виду. Что бы  ты  ни  увидел,  не
пугайся.
     - Что я такое увижу?
     -  Я  еще не знаю, - сказал он, глядя вдаль  в  сторону
юга.
     Он,  казалось, не тревожился. Я также смотрел в том  же
самом направлении.
     Внезапно он встрепенулся и указал левой рукой в сторону
темного пустынного кустарника.
     -  Это там, - сказал он, как если бы он чего-то ждал, и
оно внезапно появилось.
     - Что там? - спросил я.
     - Вон оно там, - повторил он. - смотри! Смотри!
     Я ничего не видел, просто кусты.
     -  Теперь оно здесь, - сказал он со спешкой в голосе. -
оно здесь.
     Неожиданный  порыв ветра ударил меня в этот момент, и у
меня  начало  жечь глаза. Я смотрел в ту сторону, о  которой
говорилось.  Там  не  было   абсолютно  ничего,  только  все
обычное.
     - Я ничего не вижу, - сказал я.
     -  Ты  только  что  ощутил это, - сказал  он.  -  прямо
сейчас. Оно попало в твои глаза и помешало тебе видеть.
     - О чем ты говоришь?
     -  Я  намеренно привел тебя на вершину холма, -  сказал
он. - мы здесь очень заметны, и что-то подходит к нам.
     - Что? Ветер?
     -  Не просто ветер, - сказал он резко. - тебе