торый нажимает
на них. Таким образом, он всегда сможет управлять давлением.
     Идея  была необычной, но каким-то образом она  находила
во мне отклик.
     Дон  Хуан подпирал подбородок левой ладонью. Его  левая
рука  была  прижата  к груди, опираясь на  деревянный  ящик,
который служил низеньким столом. Его глаза были закрыты, его
глазные  яблоки  двигались. Я чувствовал, что он смотрит  на
меня через закрытые веки. Эта мысль испугала меня.
     - Расскажи мне еще, что должен делать мой друг со своим
мальчиком.
     -  Скажи  ему,  пусть он пойдет в городские  трущобы  и
очень  тщательно  выберет  мерзко   выглядящего  подонка,  -
продолжал  он. - скажи ему, пусть он берет молодого, такого,
в котором еще осталась какая-то сила.
     Дон  Хуан обрисовал затем странную стратегию. Я  должен
был  проинструктировать  своего  друга о  том,  что  нанятый
человек  должен следовать за ним или ждать его в том  месте,
куда  он  придет  со своим сыном. Этот человек  в  ответ  на
условный  сигнал,  который будет дан после  любого  неправи-
льного поведения со стороны ребенка, должен был выскочить из
укромного  места, схватить ребенка и отшлепать его так, чтоб
тот света не взвидел.
     -  После  того,  как человек испугает  его,  твой  друг
должен  помочь  мальчику восстановить его уверенность  любым
способом,  каким  он сможет. Если он проведет эту  процедуру
три-четыре  раза, то я уверяю тебя, что ребенок будет  иметь
другие  чувства по отношению ко всему. Он изменит свою  идею
мира.
     - Но что, если испуг искалечит его?
     - Испуг никогда никого не калечит. Что калечит дух, так
это  постоянное  имение  кого-нибудь у себя  на  спине,  кто
колотит  тебя и говорит тебе, что следует делать, а чего  не
следует делать.
     - Когда этот мальчик станет более сдержанным, ты должен
сказать  своему  другу, чтобы тот сделал для него еще  одну,
последнюю  вещь.  Он должен найти какой-либо  способ,  чтобы
получить  доступ  к мертвому ребенку, может быть в  больнице
или в конторе доктора. Он должен привести туда своего сына и
показать  ему  мертвого  ребенка. Он должен дать  ему  разок
дотронуться до трупа левой рукой в любом месте, кроме живота
трупа.  После  того,  как  мальчик  это  сделает,  он  будет
обновлен. Мир никогда не будет тем же самым для него.
     Я  понял  тогда,  что за все годы нашей связи  с  доном
Хуаном, он осуществлял со мной, хотя и в другом масштабе, ту
же самую тактику, которую он предлагал моему другу для сына.
Я  спросил его об этом. Он сказал, что он все время  пытался
научить меня, как "остановить мир".
     -  Ты  еще  не сделал этого, - сказал он,  улыбаясь.  -
ничто,  кажется, не срабатывает, потому что ты очень  упрям.
Если  бы ты был менее упрям, однако, то к этому времени  ты,
вероятно,  остановил  бы  мир при помощи  любой  из  техник,
которым я обучил тебя.
     - Какие техники, дон Хуан?
     - Все, что я говорил тебе, было техникой останавливания
мира.
     Через  несколько месяцев после этого разговора дон Хуан
выполнил  то,  что  он  намеревался  сделать:  обучить  меня
"остановить мир".
     Это  монументальное событие в моей жизни заставило меня
пересмотреть  детально всю мою десятилетнюю работу. Для меня
стало  очевидным,  что  первоначальное   заключение  о  роли
психотропных  растений   было   ошибочным.   Они   не   были
существенной  чертой  описания  мира магом, но  должны  были
только  помочь  сцементировать,  так   сказать,  части  того
описания,  которое  я не был способен воспринять иначе.  Моя
настойчивость  в  том, чтобы держаться за  свою  стандартную
версию  реальности делала меня почти слепым и глухим к целям
дона  Хуана.  Поэтому, просто отсутствие у  меня  чувствите-
льности  вызывало необходимость их применения. Пересматривая
все  свои  полевые  заметки, я понял, что дон Хуан  дал  мне
основу  нового  описания в самом начале нашей связи, в  том,
что  он называл "техникой для останавливания мира". В  своих
прежних  работах я выпустил эти части моих полевых  заметок,
потому  что  они не относились к использованию  психотропных
растений.  Теперь  я на законном основании восстановил их  в
общем  об'еме  учения  дона Хуана, и  они  составили  первые
семнадцать  глав  этой  книги.  Первые  три  главы  являются
полевыми  заметками, охватывающими события, которые вылились
в мое "останавливание мира".
     Подводя  итоги, я могу сказать, что в то время, когда я
начинал  ученичество, была другая реальность. Иначе  говоря,
было описание мира магами,