| |
себя
это сделать.
Он доброжелательно улыбнулся и сделал еще одно из своих
загадочных заявлений. Он повторил его три или четыре раза,
как бы давая мне время уловить его значение.
- Мир вокруг нас - загадка, - сказал он. - и люди
ничуть не лучше, чем что-либо еще. Если маленькое растение
искренне с нами, мы должны поблагодарить его, или оно,
возможно, не даст нам уйти.
То, как он на меня взглянул, говоря мне это, бросило
меня в озноб. Я поспешно наклонился над растениями и сказал
"спасибо" громким голосом.
Он начал смеяться контролируемыми и спокойными
раскатами. Мы ходили еще целый час, а затем направились
назад к его дому. Один раз я отстал, и он был вынужден меня
ждать. Он проверил мои пальцы: держу ли я их подогнутыми? Я
этого не делал. Он сказал мне повелительно, что всегда,
когда я гуляю с ним, я должен соблюдать и копировать его
манеры или же не приходить вовсе.
- Я не могу ждать тебя, как будто ты ребенок, - сказал
он укоряющим тоном.
Это заявление бросило меня в глубины раздражения и
замешательства. Как это может быть возможным, что такой
старый человек может ходить намного лучше, чем я? Я считал
себя сильным и атлетом, и, однако же, он действительно
должен был ждать, чтобы я догонял его.
Я подогнул мои пальцы и, как это ни странно, я был
способен выдерживать его ужасающий шаг без всяких усилий.
Фактически временами я чувствовал, что мои руки тащат меня
вперед.
Я чувствовал под'ем. Я ощущал себя счастливо, оттого
что иду беззаботно со странным старым индейцем. Я начал
разговаривать и несколько раз спросил его, не покажет ли он
мне растение пейота. Он взглянул на меня и не сказал ни
слова.
Глава 4. Смерть - советчик.
Среда, 25 января 1961 года
- Ты меня когда-нибудь будешь учить о пейоте? - спросил
я.
Он не ответил, а также, как он делал и раньше, просто
посмотрел на меня, как будто я был безумец.
Я уже поднимал эту тему в случайных разговорах с ним
несколько раз и раньше, и каждый раз он делал гримасу и
качал головой. Это не было утвердительным или отрицательным
жестом, скорее, это был жест отчаяния и неверия.
Он резко поднялся. Мы сидели на земле перед его домом.
Почти незаметный кивок его головы был приглашением следовать
за ним.
Мы пошли в пустынный чапараль в южном направлении. Пока
мы шли, он неоднократно упоминал о том, что я должен
осознавать бесполезность моей важности самого себя и моей
личной истории.
- Твои друзья, - сказал он, резко поворачиваясь ко мне,
- Те, кто знал тебя долгое время, ты должен их бросить, и
быстро.
Я подумал, что он сумасшедший, и его настойчивость -
это идиотизм, но ничего не сказал. Он пристально посмотрел
на меня и стал смеяться.
После долгой прогулки мы, наконец, остановились. Я уже
собирался сесть и отдохнуть, но он сказал, чтобы я еще
прошел 50 метров и поговорил с полянкой растений громким и
ясным голосом. Я чувствовал в себе неловкость и сопротивле-
ние. Его чудные требования были более, чем я мог вынести, и
я сказал ему еще раз, что я не могу говорить с растениями,
потому что я чувствую себя смешным. Его единственным
замечанием было то, что мое чувство важности самого себя
безгранично. Он, казалось, внезапно что-то решил и сказал,
что мне не надо разговаривать с растениями до тех пор, пока
я не почувствую, что для меня это легко и естественно.
- Ты хочешь изучать их и в то же время ты не хочешь
делать никакой работы, - обвинил он. - что ты стараешься
делать?
Моим об'яснением было то, что я хотел достоверной
информации об использовании растений, и поэтому я просил его
быть моим информатором. Я даже предложил платить ему за его
время и его труды.
- Тебе следовало бы взять деньги, - сказал я. - таким
образом мы оба чувствовали себя бы лучше. Я мог бы тебя
спрашивать обо всем, чего я хочу, потому что ты бы работал
на меня, и я бы платил тебе за это. Что ты думаешь на этот
счет?
Он
|
|
