мы должны подчиняться, а вот над живыми существами 
должны господствовать. 
Я постарался выявить в писаниях Гитлера две тенденции, уже описанные выше как 
основные стремления авторитарной личности: жажду власти над людьми и 
потребность в подчинении подавляющей внешней силе. Идеи Гитлера более или менее 
идентичны всей идеологии нацистской партии. Те же мысли, что высказаны в его 
книге, он провозглашал в бесчисленных речах, которыми завоевал своей партии 
массовую поддержку. Эта идеология выросла из его личности чувство 
неполноценности, ненависть к жизни, аскетизм и зависть к тем, кто живет полной 
жизнью, были почвой его садистско-мазохистских стремлений - и была обращена к 
тем людям, которых возбуждала и привлекала в силу аналогичного склада их 
собственного характера. Они становились горячими приверженцами человека, 
выражавшего их собственные чувства. Но низы среднего класса были удовлетворены 
не только идеологией. Политическая практика реализовала обещания идеологии: 
была создана иерархия, в которой каждый имел кого-то над собой, кому он должен 
был повиноваться, и кого-то под собой, над кем ощущал свою ? власть. Человек на 
самом верху - вождь - имел над собой Судьбу, Историю или Природу, то есть некую 
высшую силу, в которой мог раствориться. Таким образом, идеология и практика 
нацизма удовлетворяют запросы, происходящие из особенностей психологии одной 
части населения, и задают ориентацию другой части: тем, кому не нужны ни власть,
 ни подчинение, но кто утратил веру в жизнь, собственные решения и вообще во 
все на свете. 
Дают ли эти соображения какую-то основу для прогноза дальнейшей устойчивости 
нацизма? Я не считаю себя вправе делать какие-либо предсказания, но мне кажется,
 что имеет смысл поставить некоторые вопросы, вытекающие из рассмотренных выше 
психологических предпосылок. Не удовлетворяет ли нацизм при данных 
психологических условиях эмоциональные потребности населения и не является ли 
эта психологическая функция фактором, укрепляющим его устойчивость? 
Из всего сказанного выше ясно, что ответ на эти вопросы может быть только 
отрицательным. Факт человеческой индивидуализации - разрыва "первичных уз" - 
необратим. Процесс разрушения средневекового общества продолжался четыреста лет 
и в наше время завершается. Если не уничтожить всю промышленную систему, если 
не вернуть весь способ производства к доиндустриальному уровню, человек 
останется индивидом, который полностью выделился из окружающего мира. Мы видели,
 что человек не выдерживает этой негативной свободы, что он пытается бежать от 
нее в новую зависимость, которая должна заменить ему утраченные первичные узы. 
Но эта новая зависимость не обеспечивает подлинного единства с миром; человек 
платит за новую уверенность отказом от целостности своего "я". Между ним и 
новыми авторитетами остается непреодолимый разрыв; они ограничивают и калечат 
его жизнь, хотя на уровне сознания он может быть искренне уверен, что 
подчиняется им совершенно добровольно. Однако он живет в таком мире, который не 
только превратил его в "атом", но и предоставил ему все возможности, чтобы 
стать независимой личностью. Современная промышленная система способна не 
только создать каждому человеку обеспеченное существование, но и дать 
материальную базу для полного проявления интеллектуальных, чувственных и 
эмоциональных возможностей каждого, в то же время значительно сократив его 
рабочее время на производстве. 
Функцию авторитарной идеологии и практики можно сравнить с функцией 
невротических симптомов. Эти симптомы происходят из невыносимых психологических 
условий и в то же время предлагают какое-то решение, делающее жизнь терпимой. 
Но они не дают решения, ведущего к счастью и развитию личности. Они не из- 
меняют условий, приводящих к невротическому решению. Одиночество и бессилие 
индивида, его стремление реализовать возникшие в нем возможности, объективный 
факт возрастания производственной мощи современной промышленности - все это 
динамические факторы, составляющие основу растущего стремления к Я свободе и 
счастью. Бегство в симбиотическую зависимость может на какое-то время 
приглушить страдание,. но не может его устранить. История человечества это 
история растущей индивидуализации и вместе с тем. история растущей свободы. 
Стремление к свободе не метафизическая сила, хотя законами природы его тоже не 
объяснить; оно является неизбежным результатом. процессов индивидуализации и 
развития культуры. Авторитарные системы не могут ликвидировать основные условия,
 порождающие стремление к свободе; точно так же они не могут искоренить и 
стремление к свободе, вытекающее из этих условий. 
Глава 7 
СВОБОДА И ДЕМОКРАТИЯ 
1. Иллюзия индивидуальности
В предыдущих главах я постарался показать, что в современной промышленной 
системе, и особенно в ее монополистической фазе, есть факторы, вырабатывающие 
тип личности, для которой характерно ощущение бессилия, одиночества, тревоги и 
неуверенности. Я говорил об особых условиях в Германии, превративших часть ее 
населения в питательную почву для идеологии и политической практики, обращенной 
к тому типу личности, который я назвал авторитарным. 
Ну, а как обстоит дело у нас? Только ли из-за океана угрожает фашизм нашей 
демократии, только ли его "пятая" колонна" существует среди нас? В этом случае 
положение было бы весьма серьезным, хотя еще и не критическим. Однако - хотя 
необходимо принимать всерьез и внешнюю и внутреннюю угрозу фашизма - нет 
большей ошибки и более серьезной опасности, чем не замечать, что в нашем 
обществе мы сталкиваемся с тем же явлением, которое повсюду питает корни 
фашизма: с ничтожностью и бессилием индивида. 
Это утверждение противоречит общепринятому мнению, что современная демократия, 
освободив индивида от всех внешних ограничений, привела к расцвету 
индивидуализма. Мы гордимся тем, что нас не гнетет никакая внешняя власть, что 
мы свободны выражать свои мысли и чувства, и уверены, что эта свобода почти 
автоматически обеспечивает нам проявление индивидуальности. Но право выражать 
свои мысли