питализм,
 хотя и способствовал развитию его независимости, в основном представлял для 
этого класса угрозу. В начале XVI века индивид, принадлежавший к среднему 
классу, не много выиграл от новой свободы, в которой ему трудно было обрести 
силу или уверенность. Свобода принесла ему больше изоляции и бессилия. Кроме 
того, он был преисполнен негодования против роскоши и власти богачей, в том 
числе и высших представителей римской церкви. В протестантстве нашли свое 
выражение эти чувства собственной ничтожности и негодования; протестантство 
разрушило веру в безусловную любовь бога; оно учило человека презрению и 
недоверию к себе и другим; оно превратило человека из цели в средство; оно 
капитулировало перед светской властью, отказавшись от идеи, что существующая 
власть не должна противоречить принципам морали, и оправдывая любую власть 
самим фактом ее существования. Таким образом, протестантство отказалось от 
основополагающих элементов иудеохристианской традиции. Его доктрины изображали 
человека, бога и мир так, что новые чувства бессилия и ничтожности казались 
естественными, создавалось впечатление, будто эти чувства происходят из 
неизменных качеств человека, будто он должен испытывать эти чувства. 
При этом новые религиозные учения не только выражали чувства рядового 
представителя среднего класса, но и развивали, усиливали эти чувства, 
рационализируя их и приводя в логическую систему. И в то же время они указывали 
индивиду путь к преодолению тревоги. Они учили, что, полностью признав свое 
бессилие и низменность своей природы, признав делом всей жизни искупление своих 
грехов - через полное самоуничижение в сочетании с непрерывным и богоугодным 
усилием,- человек может преодолеть сомнение и тревогу; что полной покорностью 
он может заслужить любовь бога и таким образом может хотя бы надеяться 
оказаться среди тех, кого господь решил спасти. Протестантство явилось ответом 
на духовные запросы испуганного, оторванного от своих корней, изолированного 
индивида, которому необходимо было сориентироваться в новом мире и найти в нем 
свое место. 
Новый склад характера, возникший из экономических и социальных перемен и 
усиленный новыми религиозными доктринами, в свою очередь превратился в важный 
фактор, определявший дальнейшее общественное и экономическое развитие. Новые 
человеческие качества: стремление к труду, страсть к бережливости, готовность 
превратить свою жизнь в орудие для достижения целей какой-то внешней силы, 
аскетизм и всеподчиняющее чувство долга - все эти качества являли содистическом 
обществе производительными силами, без которых современное экономическое и 
социальное развитие просто немыслимы. Человеческая энергия, отлившись в 
специфические формы этих черт характера, превратилась в одну из 
производительных сил. Поступать в соответствии с новыми чертами характера было 
выгодно с точки зрения экономической необходимости; 
в то же время это приносило и психологическое удовлетворение, поскольку эти 
поступки отвечали и запросам личности этого нового типа. Если рассматривать 
проблему более широко, то мы можем утверждать следующее. 
Социальный процесс, определяющий образ жизни индивида, то есть его отношение к 
другим людям и труду, формирует и изменяет его характер; новые идеологии 
-религиозные, философские или политические -- возникают из этого нового склада 
характера и апеллируют к нему же, тем самым усиливая его и стабилизируя; вновь 
сформированный склад характера в свою очередь становится важным фактором 
дальнейшего экономического развития и влияет на процесс общественного развития; 
возникая и развиваясь как реакция на угрозу со стороны новых экономических сил, 
этот новый склад характера постепенно сам становится производительной силой, 
способствующей развитию нового экономического строя . 
(1) Говоря о "средневековом обществе" и о "духе средневековья" в отличие от 
"капиталистического общества", мы имеем в виду идеальные типы. На самом деле, 
разумеется, не было такого момента, когда вдруг закончилось средневековье, 
чтобы со следующего момента началось Новое время. Все экономические и 
социальные силы, характерные для современного общества, зародились в недрах 
средневекового уже в XII, XIII и XIV веках. В позднем средневековье непрерывно 
росла роль капитала и усиливался антагонизм между социальными группами в 
городах. Как и всегда в истории, все элементы новой общественной системы 
развились уже внутри старой. Конечно же, важно знать, насколько были 
распространены элементы современного общества в позднем средневековье и сколько 
элементов, типичных для средневековья, сохраняется в современном обществе. 
Однако, пытаясь приуменьшить фундаментальные различия между средневековым и 
современным обществом, выдвигая на первый план непрерывность исторического 
процесса, отказываясь от концепций "средневековое общество" и 
"капиталистическое общество" как от ненаучных, мы лишаем себя какой бы то ни 
было возможности теоретически осмыслить исторический процесс. 
Такие попытки - при их кажущейся научной объективности и достоверности - 
практически сводят социальное исследование к собиранию бесчисленных 
подробностей и не позволяют понять ни структуру общества, ни динамику его 
развития. 
(2) Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. Т. I СПб., 1905, с. 157. 
(3) Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. Т. I СПб., 1905, с. 5 . 
(4) Там же. с. 129. 
(5) Одни авторы поддерживали и развивали главный тезис Буркхардта, другие 
оспаривали его. Примерно в том же направлении, что и Буркхардт, шли В. Дильтей 
и Э. Кассирер , зато другие резко нападали на него. Так, И. Хейзинга утверждал, 
что Буркхардт недооценил сходство жизненных условий широких масс в Италии и в 
других странах Европы во время позднего средневековья; что Буркхардт считает 
началом Возрождения примерно 1400 год, но основная масса его иллюстративного 
материала относится к XV и даже XVI веку; что Буркхардт недооценил христианский 
характер Возрождения и переоценил значение языческих элементов; что 
индивидуализм является не главной тенденци