й внешней силы. Для Лютера такой силой 
был бог, и Лютер искал уверенность в безоговорочной покорности богу. Таким 
образом ему удалось подавить свои сомнения, но не до конца; по-настоящему они 
так никогда и не исчезли, одолевали его до последнего дня его жизни, и ему 
приходилось бороться с ними путем все новых и новых проявлений покорности. 
Психологически вера может иметь два совершенно разных содержания. Она может 
быть утверждением жизни, выражением внутренней связи с человечеством; но может 
быть и продуктом реакции на сомнения, возникшие из чувства изолированности 
индивида и его неприятия жизни. Вера Лютера была как раз такого компенсирующего 
свойства. 
Чрезвычайно важно понять эту проблему сомнений и попыток их подавления, потому 
что она не только относится к теологии Лютера, а также и Кальвина, но и 
остается одной из основных проблем современного человека до сих пор. Сомнение - 
это исходная точка современной философии; потребность избавиться от него 
оказала сильнейшее влияние на развитие современной философии и науки. Множество 
рациональных сомнений было разрешено рациональными ответами; 
но иррациональные сомнения не исчезли и не могут исчезнуть до тех пор, пока 
человек не перейдет от негативной свободы к свободе позитивной. Нынешние 
попытки заглушить сомнения - состоят ли они в ненасытном стремлении к успеху, 
или в убежденности, что безграничное знание фактов может удовлетворить 
потребность в уверенности, или в подчинении вождю, который принимает на себя 
ответственность за "уверенность" остальных,- могут заглушить лишь осознание 
сомнений. Сами же сомнения не исчезнут до тех пор, пока человек не преодолеет 
свою изоляцию, пока его положение в мире не приобретет какого-то смысла и 
значения, удовлетворяющего его человеческие потребности. 
Как же были связаны доктрины Лютера с психологическим состоянием широких масс в 
конце средних веков? Как мы уже видели, старый порядок рушился. Индивид потерял 
гарантию уверенности, ему угрожали новые экономические силы - капиталисты и 
монополии, корпоративный принцип сменился конкуренцией, низшие классы ощущали 
гнет усиливавшейся эксплуатации. Но лютеранство вызывало в низших классах 
совсем не тот отклик, что в среднем классе. Городская беднота и в еще большей 
степени крестьянство находились в отчаянном положении: их безжалостно 
эксплуатировали, их традиционные права и привилегии отбирались. Они были 
охвачены революционными настроениями, находившими выход в крестьянских 
восстаниях и в революционных движениях в городах. Евангелие выражало их надежды 
и чаяния - как выражало надежды и чаяния рабов и бедноты в эпоху раннего 
христианства - и вело их на поиски свободы и справедливости. Поскольку Лютер 
нападал на власть и в своем учении опирался на Евангелие, его учение привлекало 
эти беспокойные массы, как это было и с другими религиозными движениями 
евангелического толка до него. 
Но Лютер мог поддерживать их и принимать их поддержку лишь до определенного 
момента. Ему пришлось отречься от этого союза, когда крестьяне пошли дальше 
нападок на власть церкви и просьб о незначительном улучшении их участи. 
Крестьянство превращалось в революционную массу, оно грозило опрокинуть всякую 
власть и разрушить основы социального строя, в сохранении которого средний 
класс был кровно заинтересован. Ведь, несмотря на все трудности, которые 
переживал средний класс и о которых мы говорили выше, этот класс - даже самые 
его низы - имел привилегии, которые приходилось защищать от требований бедноты; 
это вызывало его резкую враждебность по отношению к революционным движениям, 
направленным на ликвидацию не только привилегий аристократии, церкви и 
монополий, но и всех привилегий вообще. 
Средний класс находился между самыми богатыми и самыми бедными, и поэтому его 
реакция была сложной и во многом противоречивой. Хотелось сохранить закон и 
порядок, но растущий капитализм представлял смертельную угрозу. Даже наиболее 
преуспевшие представители среднего класса были далеко не так богаты и сильны, 
как небольшая группа крупных капиталистов. Чтобы не только улучшить свое 
положение, но и просто уцелеть, им приходилось вести тяжелую борьбу. Роскошь 
финансовых магнатов усиливала в них чувство собственной ничтожности, 
переполняла их завистью и негодованием. В целом разрушение феодального порядка 
и развитие капитализма больше угрожали среднему классу, чем помогали ему. 
Представление Лютера о человеке отражает именно эту дилемму. Человек свободен 
от всех уз, которыми связывала его духовная власть, но именно эта свобода 
делает его одиноким и растерянным, подавляет его чувством собственной 
ничтожности и бессилия. Свободный, изолированный индивид сломлен ощущением 
своей убогости, и теология Лютера выражает это чувство бессилия и сомнения. 
Облик человека, изображенный им в религиозных терминах, отражает положение 
индивида, возникшее в результате происходящих социально-экономических перемен. 
Представитель среднего класса был так же беспомощен перед лицом новых 
экономических сил, как обрисованный Лютером человек перед лицом бога. 
Лютер не только выразил чувство ничтожности, охватившее социальные группы, к 
которым он обращался, но и предложил им выход. Индивид может надеяться стать 
угодным богу, если он не только признает собственную ничтожность, но и унизит 
себя до последней степени, откажется от малейших проявлений своей воли, 
отречется от своей силы и осудит ее. Отношение Лютера к богу было отношением 
абсолютной покорности. В психологических терминах его концепция веры означает 
следующее: если ты полностью подчинишься, если признаешь собственную 
ничтожность, то всемогущий господь, может быть, полюбит тебя и спасет. 
Освободившись полным самоотречением от своей личности со всеми ее недостатками 
и сомнениями, ты избавишься от чувства своей ничтожности и причастишься славе 
господней. Таким образом, освобождая людей от власти церкви, Лютер заставил их 
подчиниться гораздо более тиранической власти: власти бога, требующего полного 
подчинения ч