емля, на которой он живет, и солнце, и луна, и 
звезды; деревья, и цветы, и животные, и люди, с которыми он связан кровным 
родством. Первобытные религии свидетельствуют о чувстве единства человека с 
природой. Живая и даже неживая природа является в них частью человеческого 
мира; иными словами, человек сам остается еще частью мира природы. 
Первичные узы блокируют его человеческое развитие. Они стоят на пути развития 
его разума и критических способностей; они позволяют ему осознавать себя и 
других лишь в качестве членов племени, социальной или религиозной общины, а не 
в качестве самостоятельных человеческих существ. Другими словами, первичные узы 
мешают человеку стать свободным творческим индивидом, самостоятельно 
определяющим собственную жизнь. Но это лишь одна сторона дела, а есть еще и 
другая. Та же идентичность с природой, племенем, религией дает индивиду 
ощущение уверенности. Он принадлежит к какой-то целостной структуре, он 
является частью этой структуры и занимает в ней определенное, бесспорное место. 
Он может страдать от голода или угнетения, но ему не приходится страдать от 
наихудшего - от полного одиночества и сомнений. 
Как видим, процесс развития человеческой свободы имеет тот же диалектический 
характер, какой мы обнаружили в процессе индивидуального роста. С одной стороны,
 это процесс развития человека, овладения природой, возрастания роли разума, 
укрепления человеческой солидарности. Но с другой - усиление индивидуализации 
означает и усиление изоляции, неуверенности; а следовательно, становится все 
более сомнительным место человека в мире и смысл его жизни. Вместе с этим 
растет и чувство бессилия и ничтожности отдельного человека. 
Если бы процесс развития человечества был гармоничным, если бы он следовал 
определенному плану, то обе стороны этого развития - растущее могущество и 
растущая индивидуализация - могли бы уравновеситься. На самом же деле история 
человечества - это история конфликта и разлада. 
Каждый шаг по пути большей индивидуализации угрожал людям новыми опасностями. 
Первичные узы, уже разорванные, невосстановимы; человек не может вернуться в 
потерянный рай. Для связи индивидуализированного человека с миром существует 
только один продуктивный путь: активная солидарность с другими людьми, 
спонтанная деятельность (любовь и труд), которые снова соединяют его с миром, 
но уже не первичными узами, а как свободного и независимого индивида. 
Однако если экономические, социальные и политические условия, от которых 
зависит весь процесс индивидуализации человека, не могут стать основой для 
такой позитивной реализации личности, но в то же время люди утрачивают 
первичные связи, дававшие им ощущение уверенности, то такой разрыв превращает 
свободу в невыносимое бремя: она становится источником сомнений, влечет за 
собой жизнь, лишенную цели и смысла. И тогда возникает сильная тенденция 
избавиться от такой свободы: уйти в подчинение или найти какой-то другой способ 
связаться с людьми и миром, чтобы спастись от неуверенности даже ценой свободы. 

История Европы и Америки с конца средних веков - это история полного 
обособления индивида. Этот процесс начался в Италии в эпоху Возрождения и, 
по-видимому, достиг своей наивысшей точки только сейчас. Потребовалось больше 
четырехсот лет, чтобы разрушить средневековый мир и освободить людей от самых 
явных ограничений. Во многих отношениях индивид вырос, развился умственно и 
эмоционально; степень его участия в культурных достижениях приобрела не 
слыханные прежде масштабы. Но в то же время диспропорция между свободой от 
каких-либо связей и ограниченными возможностями для позитивной реализации 
свободы и индивидуальности привела в Европе к паническому бегству от свободы в 
новые узы или по меньшей мере к позиции полного безразличия. 
Наше исследование значения свободы для современного человека мы начнем с 
анализа той обстановки, которая существовала в Европе в средние века и в начале 
Нового времени. В этот период экономический базис западного общества претерпел 
радикальные перемены, которые сопровождались столь же радикальными изменениями 
в психике человека. Тогда же возникла и новая концепция свободы, получившая 
наиболее яркое идеологическое выражение в новых религиозных доктринах 
Реформации. Понимание свободы в современном обществе невозможно без 
рассмотрения этого периода, в течение которого закладывались основы современной 
культуры. Именно тогда - в начале формирования современного человека - яснее, 
чем в любое последующее время, проявилась та cвойственность свободы, с которой 
мы имеем дело в течение всего Нового времени: с одной стороны, растущая 
независимость человека от внешних властей, с другой - его растущая 
изолированность, а в результате и растущее чувство ничтожности и бессилия. Мы 
сможем лучше понять новые элементы в характере современного человека, если 
проследим их возникновение. Изучая основные особенности капитализма и 
индивидуализма у самых истоков их появления, мы можем сопоставить их с 
экономической системой и с типом характера личности, которые фундаментально 
отличались от наших. Именно этот контраст позволяет лучше осветить характерные 
черты современной социальной системы и то влияние, которое она оказывает на 
характеры людей, живущих в этой системе. А отсюда и особенности нового духа, 
возникшего в результате этих изменений в человеческой психике. 
В следующей главе будет показано, что условия эпохи Реформации были гораздо 
ближе к современным, чем это кажется на первый взгляд. Несмотря на все 
очевидные различия между двумя эпохами, с XVI века, пожалуй, не было другого 
периода, который был бы настолько похож на нынешнее время - с точки зрения 
двойственного смысла свободы,- как период Реформации. Реформация - это один из 
источников идеи свободы и автономии человека в том виде, как эта идея 
представлена в современных демократиях. Всегда подчеркивается именно этот 
аспект Реформации, особенно в некатолических странах. При этом, однако, 
забывают о другом аспекте Реформации: об ее акценте на пор