Примером такого бюрократа был Эйхман. Сотни тысяч евреев он послал на смерть не 
потому, что он их ненавидел; он никого не любил и никого не ненавидел. Эйхман 
"выполнял свой долг": он исполнял его тогда, когда ему было поручено ускорить 
эмиграцию евреев из Германии; он исполнял свой долг и тогда, когда посылал 
евреев на смерть. Выполнять установленные правила -- вот что имело для него 
первостепенное значение. Сам Эйхман утверждал (чем и усугубил свою вину), что 
чувствовал себя виноватым за всю жизнь лишь дважды: когда прогулял уроки в 
школе и когда нарушил приказ находиться в укрытии при воздушном налете. 
Разумеется, это не исключает того, что и Эйхман, и многие другие. "бюрократы" 
испытывали садистское удовлетворение от ощущения власти над живыми существами. 
Но эти садистские наклонности у бюрократов вторичны; им не свойственны чисто 
человеческие наклонности, правила -- их кумир, их божество. 
Я не хочу сказать, что все бюрократы -- эйхманы. Во-первых, немало людей, 
занимая бюрократические должности, не являются бюрократами по своему характеру. 
И во-вторых, во многих случаях бюрократизм не поглощает человека полностью и не 
убивает в нем человеческое. Тем не менее среди бюрократов немало эйхманов, с 
той лишь разницей, что им не приходится уничтожать тысячи людей. Однако 
бюрократ в больнице действует, как Эйхман, когда он отказывается принять 
больного в критическом состоянии, потому что он должен быть направлен в 
больницу врачом. Так же зачастую поступают и работники социальной сферы, 
которые, скорее, обрекут человека на голод, чем нарушат определенные правила 
своего бюрократического кодекса. Такое бюрократическое отношение к человеку 
присуще, к сожалению, не только чиновникам, но и некоторым врачам, медицинским 
сестрам, учителям, профессорам, а также многим мужьям и родителям. 
Как только человек начинает идентифицироваться с простым номером в каком-либо 
списке, настоящие бюрократы могут поступить с ним самым жестоким образом, и не 
потому, что их жестокость соответствует важности их действий, а потому, что они 
не испытывают никаких человеческих чувств к своим подопечным. И хотя бюрократы 
отличаются от садистов, они в каком-то смысле даже более опасны, так как не 
ощущают конфликта между совестью и долгом: их совестью и является выполнение 
ими долга, люди в качестве объектов сочувствия и сострадания для них просто не 
существуют. 
На старых предприятиях или в таких крупных предприятиях, как отделы социального 
обеспечения, больницы и тюрьмы, до сих пор еще можно встретить старомодного, 
неприветливого бюрократа; в таких организациях даже единственный бюрократ 
обладает значительной властью над бедняками или другими столь же беззащитными 
людьми. На современном производстве бюрократов не обвинишь в неприветливости, у 
них, пожалуй, меньше садистских наклонностей, хотя они и имеют возможность 
получать некоторое удовольствие от власти над людьми. Но и здесь снова 
обнаруживается бюрократическая приверженность к вещи -- в данном случае к 
системе, они верят в нее. Корпорация -- это их дом, ее правила священны, ибо 
они "рациональны". 
Но сосуществовать с системой демократии участия не могут никакие бюрократы -- 
ни старого, ни нового толка, поскольку бюрократический дух несовместим с духом 
активного участия индивида в общественной жизни. Соответствующим специалистам 
новой социальной науки следует разработать планы развития новых форм 
небюрократического широкомасштабного управления, основанного не на механическом 
исполнении раз и навсегда созданных правил, а на реагированию (в меру своей 
ответственности) на запросы людей и на конкретные ситуации. Если рассчитывать 
на способность к спонтанным реакциям у администратора и не делать фетиша из 
экономики, то небюрократическое управление станет вполне возможным. 
Для успешного создания общества, основанного на принципах бытия, разумеется, 
следует учесть и множество других факторов. И внося следующие предложения, я 
отнюдь не претендую на оригинальность, напротив, меня очень воодушевляет то, 
что большая часть этих предложений в той или иной форме уже были сделаны 
другими авторами-гуманистами1. 
 
1Чтобы не усложнять чтение, я старался избегать цитирования многих и многих 
авторов, в работах которых содержатся аналогичные предложения. Ряд источников 
приводится в Списке литературы. 
 
Следует запретить все методы "промывания мозгов", используемые в рекламе и 
политической пропаганде. 
Методы "промывания мозгов" опасны не только потому, что зачастую мы, поддавшись 
рекламе, покупаем те вещи, которые нам вовсе не. нужны и которые мы не хотим 
приобретать, но еще и потому, что они вынуждают нас избирать тех политических 
деятелей, которых мы никогда не избрали бы, если бы полностью контролировали 
себя. Но мы далеко не полностью контролируем себя, так как пропаганда 
использует методы гипнотического воздействия на людей. И чтобы бороться с этой 
всевозрастающей опасностью, мы должны запретить применение всех форм 
гипнотического воздействия как в сфере потребления, так и в сфере политики. 
Используемые в рекламе и политической пропаганде гипнотические методы являются 
серьезной угрозой психическому здоровью, особенно ясному и критическому 
мышлению и эмоциональной независимости. У меня нет никакого сомнения в том, что 
тщательные исследования покажут, что употребление наркотиков гораздо менее 
вредно для здоровья, чем различные методы "промывания мозгов" -- от 
подпороговых внушений до таких полугипнотических приемов, как постоянное 
повторение или отвлечение от рационального мышления под воздействием призывов к 
сексуальному наслаждению ("Я Линда, люби меня!"). Обрушивающаяся на население 
реклама с ее чисто суггестивными методами, особенно характерными для 
коммерческих телефильмов, одурманивает человека. Это наступление на разум и 
чувство реальности везде преследует человека, ни на миг не оставляя его в 
покое: и во время многочасового сидения у телевизора, и за рулем автомобиля, и 
в ходе пред