ами -- это лишь 
средство самозащиты, страх оказаться наедине с самим собой или с другим 
человеком. 
Правительство может значительно облегчить процесс просвещения, если будет 
субсидировать производство желательных товаров и услуг до тех пор, пока оно не 
станет прибыльным. Эти действия правительства должна сопровождать широкая 
просветительская компания за здоровое потребление. Вполне вероятно, что 
согласованные действия, направленные на стимулирование здоровых потребностей, 
изменят характер потребления. Если в то же время отказаться от применяемых в 
современной рекламе промышленных товаров методов "промывания мозгов",-- а это 
важное условие, то не столь уж невероятно ожидать, что зги усилия станут не 
менее эффективными, чем индустриальная пропаганда. 
Следующее возражение против всей программы избирательного потребления (и 
производства) по принципу "что способствует благоденствию?" является довольно 
типичным: в условиях экономики свободного рынка потребители получают именно то, 
что они хотят, и следовательно, в "избирательном" производстве нет 
необходимости. Этот аргумент основан на посылке, что потребители хотят того, 
что они считают для себя хорошим; в общем-то это абсолютно неверно (а в случае 
наркотиков или сигарет никто и не стал бы пользоваться таким аргументом). Это 
утверждение совершенно не учитывает того важного факта, что желания 
потребителей формируются производителем. И несмотря на существование 
конкуренции между фирмами, общей задачей рекламы является стимулирование жажды 
потребления. Все фирмы посредством рекламы помогают в этом друг другу; у 
покупателя же остается лишь сомнительная привилегия выбора между несколькими 
конкурирующими марками товаров. Те, кто считают, что желания потребителей 
всемогущи, часто приводят один и тот же пример: разорение принадлежащей Форду 
компании "Эдсел". Но крах этой компании не противоречит тому факту, что даже 
способствующая этому рекламная пропаганда "уговаривала" покупать автомобили, 
что тем самым приносило прибыли фирмам, за исключением неудачливой "Эдсел". 
Более того, промышленное производство оказывает влияние на вкусы населения 
также и тем, что не выпускает товары, которые могли бы быть более полезными для 
многих людей, но менее прибыльными для их производителей. 
Здоровое потребление возможно только в том случае, если мы сможем самым 
решительным образом обуздать право акционеров и менеджеров крупных предприятий 
определять характер своей продукции на основании одной лишь прибыльности и 
интересов расширения производства. 
В западных демократических государствах подобные изменения можно было бы 
осуществить законодательным путем, без изменения конституций (у нас уже есть 
много законов, ограничивающих права собственности в интересах общего блага). 
Дело не в обладании капиталом как таковым, а в том, чтобы, пользуясь властью, 
направлять производство. Как только реклама будет лишена своей гипнотической 
власти, в конечном счете вкусы потребителя станут определять, что следует 
производить. И тогда существующие предприятия будут вынуждены перестроиться 
таким образом, чтобы удовлетворять новым требованиям либо там, где это 
невозможно, правительству придется сделать необходимые капиталовложения в 
производство новых товаров и услуг, отвечающих потребностям общества. 
Все эти изменения можно совершать только постепенно, с согласия большинства 
населения. Они должны привести к новой форме экономической системы, 
отличающейся как от современного западного капитализма, так и от советского 
централизованного государственного капитализма и от шведской бюрократической 
системы всеобщего благоденствия. 
Пожалуй, можно не сомневаться в том, что крупные корпорации с самого начала 
попытаются воспользоваться своей огромной властью, чтобы оказать сопротивление 
таким изменения"*. И лишь непреодолимое стремление всех граждан к здоровому 
потреблению сможет сломить сопротивление корпораций. 
Одним из эффективных способов демонстрации силы потребителя может стать 
создание боевого движения, оружие которого -- "забастовки потребителей". 
Предположим, например, что 20% пользующихся автомобилями, решили больше не 
покупать их, так как пришли к выводу, что по сравнению с прекрасно 
организованным общественным транспортом личная машина экономически невыгодна, 
экологически опасна, а с психологической стороны, ее действие подобно наркотику,
 искусственно создающему ощущение власти, усиливающему чувство зависти и 
способствующему бегству от самого себя. Только специалист смог бы определить 
размер экономического ущерба автомобильной промышленности -- и, разумеется, 
нефтяных компаний,-- если бы такая забастовка действительно произошла. Но и без 
серьезного анализа ясно, что это вызвало бы ощутимые нарушения в национальной 
экономике, сконцентрированной на производстве автомобилей. Естественно, никто 
не желает "зла" американской экономике, но такая угроза, если бы она оказалась 
возможной (например, угроза перестать пользоваться автомобилем в течение одного 
месяца) дала бы населению мощный рычаг для изменений во всей системе 
производства. 
Забастовки потребителей имеют огромные преимущества: во-первых им не требуется 
содействие со стороны правительства; во-вторых, с ними трудно бороться (если, 
конечно, правительство не примет каких-нибудь специальных мер, чтобы заставить 
граждан покупать то, что они не хотят покупать) и, в-третьих, не будет никакой 
необходимости ждать, пока 51% граждан не одобрит принятия правительством 
принудительных мер. Фактически для того, чтобы осуществить перемены, 
двадцатипроцентное меньшинство могло бы оказаться весьма действенной силой. 
Забастовки потребителей могли бы преодолеть политические и партийные барьеры, в 
них могли бы участвовать как консерваторы, так и либералы и "левые" гуманисты, 
поскольку они все были бы объединены одним