жизни только безумный человек может оставаться пассивным перед угрожающей его 
жизни опасностью, те, кто облечены государственной властью, практически не 
предпринимают ничего для предотвращения этой опасности, а те, кто вверили им 
свои жизни, позволяют им бездействовать. 
Как случилось, что инстинкт самосохранения -- самый сильный из всех инстинктов 
-- как будто перестал побуждать нас к действию? Одно из наиболее тривиальных 
объяснений заключается в том, что та деятельность, которой занимаются наши 
руководители, создает впечатление, будто они понимают стоящие перед 
человечеством проблемы и как-то пытаются их решить: бесконечные конференции, 
резолюции, переговоры позволяют делать вид, что принимаются эффективные меры 
для предотвращения катастрофы. В действительности же никаких серьезных 
изменений не происходит, но и руководители и руководимые усыпляют свое сознание 
и свое желание выжить, создавая видимость того, что путь к спасению им известен 
и что они совершают правильные действия. 
Другое объяснение заключается в следующем: порожденный системой эгоизм 
заставляет ее лидеров ставить личный успех выше общественного долга. Трудно 
кого-либо в настоящее время удивить тем, что ведущие политические деятели и 
представители деловых кругов принимают решения, служащие их личной выгоде, но 
вредные и опасные для общества. Действительно, если один из столпов современной 
морали -- эгоизм, почему они должны поступать иным образом? Они как будто не 
знают, что алчность (как и подчинение) делает людей глупыми, даже когда они в 
личной жизни преследуют собственные интересы, заботясь о себе, о своих близких 
(см. Ж.Пиаже "Моральные суждения ребенка"). Рядовые же члены общества также 
эгоистично поглощены личными делами и вряд ли замечают то, что выходит за 
пределы их собственного узкого мирка. 
Еще одну причину снижения инстинкта самосохранения можно описать таким образом: 
необходимые изменения в образе жизни людей должны быть настолько радикальными, 
что сегодня люди отказываются приносить те жертвы, которых потребовали бы эти 
изменения, предпочитая жить под угрозой будущей катастрофы. Подтвердить 
подобное достаточно широко распространенное отношение к жизни может описанный 
Артуром Кестлером случай, который произошел с ним во время Гражданской войны в 
Испании. Когда поступило сообщение о наступлении войск Франко, Кестлер 
находился на комфортабельной вилле своего друга. Ясно было, что вилла будет 
захвачена и Кестлера, скорее всего, расстреляют. Ночь была холодной и дождливой,
 а в доме было тепло и уютно, и Кестлер остался, хотя по логике вещей должен 
был бы попытаться спастись бегством. Он пробыл в плену не одну неделю, прежде 
чем его друзья-журналисты, затратив немалые усилия, чудом спасли его. Такое же 
поведение характерно для людей, которые отказываются пройти медицинское 
обследование, страшась узнать диагноз опасного заболевания, требующего 
серьезной операции, и, скорее, рискнут умереть "своей смертью". 
Кроме описанных причин фатальной пассивности человека в вопросах жизни и смерти,
 существует еще одна, которая, собственно, и побудила меня написать эту книгу. 
Я имею в виду следующее: в настоящее время мы не располагаем никакими другими 
моделями общественного устройства, кроме корпоративного капитализма, 
социал-демократического или советского социализма или технократического 
"фашизма с улыбающимся лицом". Это мнение в большой степени подтверждается тем 
фактом, что до сих пор предпринималось весьма небольшое число попыток 
исследования осуществимости новых моделей общества и проведения экспериментов с 
ними. Действительно, чтобы создать новые и реалистические альтернативы 
построения человеческого общества, одного воображения недостаточно. Проблемы 
социальной реконструкции должны стать, хотя бы отчасти, предметом такого же 
глубокого интереса со стороны лучших умов современности, какой сегодня вызывают 
наука и техника. 
Главная тема данной книги -- анализ двух основных способов существования: 
обладания и бытия. В гл. I приводятся некоторые общие наблюдения о различиях 
между этими двумя способами. В гл. II это различие иллюстрируется примерами из 
жизни, которые читатель может легко соотнести со своим собственным опытом. В гл.
 III представлены трактовки бытия и обладания в Ветхом и Новом заветах, а также 
в сочинениях Мейстера Экхарта. Последующие главы посвящены особенно сложной 
проблеме -- анализу различий между обладанием и бытием как способами 
существования: делается попытка теоретических выводов на основе эмпирических 
данных. Вплоть до последних глав описываются главным образом индивидуальные 
аспекты этих двух основных способов существования; в последних же главах 
рассматривается их роль в формировании Нового Человека и Нового Общества и 
возможные альтернативы пагубному для человека способу существования и 
катастрофическому социально-экономическому развитию всего мира. 
 
Понимание различия между обладанием и бытием
Глава I
Первый взгляд на проблему
Значение различия между обладанием и бытием
Выбор между обладанием и бытием противоречит здравому смыслу. Обладание 
представляется естественной жизненной функцией: чтобы жить, мы должны обладать 
различными вещами. Более того, мы должны получать удовольствие от принадлежащих 
нам вещей. И может ли вообще возникнуть такая альтернатива в обществе, высшая 
цель которого -- иметь, и иметь как можно больше, и в котором о человеке можно 
сказать так: "Он стоит миллион долларов"? При такой установке, наоборот, 
складывается впечатление, что суть бытия именно и заключается в обладании и что 
человек -- ничто, если он ничего не имеет. Тем не менее альтернатива "обладание 
или бытие" была стержнем систем великих Учителей жизни. Будда учит, что человек 
для