емногие способны истинно наслаждаться муз: 'кой и искусством, не 
испытывая никакого побуждения к обладанию. 
Нередко по выражению лица человека можно "прочесть" его реакцию на что-либо. 
Недавно я смотрел телефильм, в котором показывали выступления замечательных 
китайских акробатов и жонглеров. Камера во время съемок циркового представления 
временами скользила по лицам зрителей, чтобы запечатлеть их реакцию. У 
большинства людей были просто светящиеся лица -- яркое, прекрасное 
представление сделало их красивыми и оживленными. И лишь меньшинство 
происходящее не затронуло, они казались безучастными. 
Еще один пример выражения радости без желания обладать -- наша реакция на 
маленьких детей. Впрочем, и здесь, пожалуй, не обходится без изрядной доли 
самообмана, так как многим из нас нравится роль людей, любящих детей. Но даже 
если для подобных сомнений и есть некоторые основания, я все же убежден, что 
искренняя, живая реакция на маленьких детей -- отнюдь не редкость. Частично это 
можно объяснить тем, что наше отношение к детям отличается от нашего отношения 
к подросткам и взрослым: большинство людей свободно проявляют свою любовь к 
детям, так как при этом не испытывают чувства страха, чего очень часто нельзя 
сказать об отношениях между взрослыми. 
Межличностные отношения могут служить одним из наиболее удачных примеров 
наслаждения без стремления обладать тем, чем наслаждаешься. Мужчина и женщина 
могут получать радость от общения друг с другом: каждому из них могут нравиться 
взгляды, вкусы, идеи, темперамент или личность другого человека в целом. Такая 
взаимная радость общения возбуждает желание сексуального обладания лишь у тех, 
кто непременно должен иметь то, что им нравится. Для тех же, кто ориентирован 
на бытие, общение с другим человеком само по себе доставляет удовольствие и 
радость, и даже если он привлекателен в сексуальном плане, совсем не 
обязательно, говоря словами Теннисона, срывать цветы, чтобы наслаждаться. 
Люди с установкой на обладание хотят владеть теми людьми, которых они любят или 
которыми они восхищаются. Это наблюдается в отношениях между родителями и 
детьми и между друзьями. Очень редко партнер ограничивается удовольствием лишь 
от общения с другим человеком -- каждому хочется сохранить другого для себя. 
Отсюда и наше ревнивое отношение к тем, кто также хочет "обладать" нашим 
партнером. Каждый ищет себе друга (подругу), как потерпевший кораблекрушение 
ищет -- для спасения -- внешней опоры. Взаимоотношения, построенные 
преимущественно на принципе обладания, тяжелы, обременительны, чреваты 
конфликтами и вспышками ревности. 
Итак, при способе существования по принципу обладания основу отношений между 
индивидами составляют соперничество, антагонизм, страх. Антагонизм вытекает из 
самой природы таких взаимоотношений. Если основа моего самосознания -- 
обладание, так как "я -- это то, что я имею", то желание иметь сопровождает 
стремление иметь все больше и больше. Другими словами, алчность -- это 
естественная черта человека, ориентированного на обладание. Это свойственно 
скряге или барышнику, ловеласу или любительнице наслаждений. И что бы ни было 
предметом алкания, алчному всегда чего-то не хватает, он никогда не чувствует 
полного удовлетворения. В отличие от физиологических потребностей, например 
голода, удовлетворение которых определяется физиологическими особенностями 
организма, духовная алчность (а все виды алчности являются именно таковыми, 
даже если они и удовлетворяются сугубо физиологическим путем) не имеет предела 
насыщения, так как утоление такой алчности не устраняет внутренней пустоты, 
скуки, одиночества и депрессии. И далее: если тем или иным способом можно 
отнять у нас то, что мы имеем, то нам нужно иметь как можно больше, чтобы 
защитить свое существование от подобной угрозы. Но каждому хочется иметь все 
больше, поэтому нам следует опасаться агрессивных намерений своего соседа 
отнять у нас то, чем мы владеем. И для предотвращения возможных поползновений 
на нашу собственность мы должны стремиться ко все большему могуществу и, в свою 
очередь, сами становиться агрессивными. Кроме этого, так как производство, 
какого бы уровня развития оно не достигло, никогда не будет поспевать 
удовлетворять всевозрастающие желания, между индивидами обязательно возникнут 
соперничество и антагонизм в борьбе за достижение еще больших благ. Причем, 
надо полагать, борьба не окончится даже тогда, когда наступит время полного 
изобилия, так как люди, обделенные физическим здоровьем и красотой, талантами и 
способностями, будут завидовать черной завистью тем, кому досталось "больше". 
Ориентация на обладание и вытекающая отсюда алчность необходимо ведут к 
антагонизму в межличностных отношениях -- это справедливо как для отдельных 
индивидов, так и для целых народов. Пока народы будут состоять из людей, 
ориентированных главным образом на обладание и алчность, они не смогут избежать 
войн. Они непременно будут желать того, что есть у другого народа и пытаться 
достичь желаемого путем войны, экономического давления или угрозы. Естественно, 
они захотят использовать в борьбе против более слабых стран весь арсенал 
имеющихся у них средств; они будут организовывать различные международные союзы,
 превосходящие по силе ту страну, против которой они ополчились. И война будет 
развязана даже в том случае, если шансы на победу будут проблематичными,-- и не 
потому что какая-то страна испытывает экономические затруднения, а просто в 
силу желания иметь все больше и больше, глубоко укоренившегося в социальном 
характере. 
бывают, конечно, и периоды мира. Но одно дело -- прочный мир и другое -- мир 
недолговременный и непрочный, по сути, период накопления сил, восстановления 
промышленности и армии; другими словами, существует большое различие между 
миром как постоянным состоянием гармонии и миром, являющимся, скорее, просто 
перемирием. И те пе