иональны и не нуждаются в 
глубоком анализе, совершенно неверно. Осознаваемые нами мотиваций, идеи и 
убеждения представляют собой смесь из ложной информации, предубеждений, 
иррациональных страстей, рационализации и предрассудков, в которой изредка 
попадаются жалкие частицы истины, что придает нам ложную уверенность, будто вся 
эта смесь реальна и истинна. В процессе мышления делается попытка навести 
порядок в этом сумбуре иллюзий, организовав все в соответствии с законами 
логики и правдоподобия. Считается, что этот уровень сознания отражает 
реальность; это карта, которой мы руководствуемся, планируя свою жизнь. И хоть 
эта карта -- ложная, но сознание не подавляет ее. Подавляется знание реальности,
 знание того, что истинно. Итак, если мы зададим вопрос: "Что такое 
бессознательное?", то должны ответить: "Кроме иррациональных страстей, почти 
все наше знание реальности является бессознательным". В основе своей 
бессознательное детерминируется обществом, которое порождает иррациональные 
страсти и представляет своим членам различные вымыслы, делая таким способом 
истину пленницей мнимой рациональности. 
Конечно, утверждение, что истина подавляется, основано на предпосылке, что мы 
знаем истину и подавляем это знание, или, другими словами, что существует 
"бессознательное знание". Мой опыт психоаналитика, касающийся как меня самого, 
так и других людей, подтверждает правильность этого. Мы постигаем реальность -- 
мы не можем не постигать ее. Устройство наших органов чувств таково, что мы 
видим, слышим, обоняем и осязаем, когда вступаем в контакт с действительностью, 
разум же наш устроен так, чтобы постигать эту действительность, т.е. видеть 
вещи такими, какие они есть,-- постигать истину. Я, разумеется, имею в виду не 
ту часть действительности, изучение и постижение которой требует применения 
научных инструментов и методов, а ту ее сторону, которая познается с помощью 
сосредоточенного, пытливого "видения", в особенности же реальность, скрытую в 
нас самих и в других людях. Когда мы встречаемся с опасным человеком, мы знаем, 
что он опасен; когда перед нами человек, которому можно полностью доверять,-- 
мы тоже знаем это; мы знаем, когда нам лгут, когда нас эксплуатируют, дурачат 
или обманывают и когда нам удается перехитрить самих себя. Мы знаем почти все, 
что важно знать о человеческом поведении, точно так же, как наши предки 
обладали поразительными познаниями о движении звезд. Но они осознавали свое 
знание и применяли его на практике, мы же свое знание подавляем, потому что 
если бы оно было осознано, жизнь сделалась бы слишком трудной и, по нашему 
убеждению, слишком "опасной". 
Нетрудно найти доказательства этого утверждения. Оно и во многих снах, где мы 
обнаруживаем глубокую проницательность в отношении как самих себя, так и других 
людей -- способность, которая полностью отсутствует у нас в дневное время. (В 
книге "Забытый язык" я привожу примеры снопрозрений".) Другим доказательством 
являются частые случаи, когда какой-нибудь человек внезапно предстает перед 
нами в совершенно новом свете, а потом нам начинает казаться, будто мы всегда 
знали его таким. Еще одним доказательством может служить феномен сопротивления, 
когда горькая правда грозит выйти наружу в обмолвках, оговорках, в состоянии 
транса или в тех случаях, когда человек произносит как бы в сторону слова, 
противоречащие тем мнениям, которых он всегда придерживается, а потом, через 
минуту, казалось бы, об этих словах забывает. Действительно, большую часть 
нашей энергии мы расходуем на то, чтобы скрывать от самих себя известные нам 
вещи -- значение таких подавляемых знаний трудно переоценить. В Талмуде есть 
легенда, в которой в поэтической форме выражается концепция подавления истины: 
когда рождается ребенок, ангел касается его лба, чтобы он забыл ту истину, 
которую знал в момент рождения. Если бы ребенок не забывал ее, его дальнейшая 
жизнь стала бы невыносимой. 
Итак, вернемся к нашему основному тезису: бытие относится к реальной, а не к 
искаженной иллюзорной картине жизни. Любая попытка расширить сферу бытия 
означает более глубокое проникновение в реальную сущность самого себя, других и 
окружающего нас мира. Преодоление алчности и ненависти -- главная этическая 
цель иудаизма и христианства -- не может быть осуществлена без того фактора, 
который является основным в буддизме, хотя играет определенную роль и в 
иудаизме, и в христианстве: путь к бытию лежит через проникновение в суть вещей 
и познание реальности. 
Стремление отдавать, делиться с другими, жертвовать собой
В современном обществе укоренилось мнение, что обладание как способ 
существования свойственно природе человека и, следовательно, практически 
неискоренимо. Эта идея выражается догмой, в соответствии с которой люди по 
природе ленивы, пассивны, не хотят работать или делать что-либо, если их не 
побуждает к этому материальная заинтересованность, голод или страх перед 
наказанием. В этой догме мало кто сомневается, и на ней главным образом 
основаны наши методы воспитания и работы. В действительности же она есть не что 
иное, как выражение желания оправдать все наши социальные установки тем, что 
они якобы соответствуют потребностям природы человека. Представление о 
врожденных лености и эгоизме показалось бы членам многих других обществ как в 
прошлом, так и в настоящем столь же странным и нелепым, сколь нам кажется 
обратное. 
Истина заключается в том, что потенциальными возможностями человеческой природы 
являются оба способа существования -- и обладание, и бытие. Однако 
биологическая потребность в самосохранении приводит к тому, что принцип 
обладания гораздо чаще берет верх, но тем не менее эгоизм и леность -- не 
единственные внутренне присущие людям качества. 
С момента рождения человеку свойственно желание быть: реализовать свои 
способности, быть активным, общаться с другими людьми, вырваться из плена 
своего одиночества и эгоизма. Правильность этого утверждения подтверждается 
таким множеством примеров, что их хва