з форм бездеятельности, было для него бессмысленным. Аристотель 
считал созерцательную жизнь деятельностью самой лучшей нашей составляющей -- 
ума, интеллектуальной интуиции. Раб может испытывать телесные удовольствия так 
же, как и свободный человек. Но eudaimonia, "счастье", состоит не в 
удовольствиях, а в деятельностях сообразно добродетели [Аристотель. Никомахова 
этика, 1177а, 2 и сл. ]. 
Фома Аквинский, как и Аристотель, также занимал позицию, отличающуюся от 
современного понимания активности. И для него жизнь, посвященная внутреннему 
созерцанию и духовному познанию, vita contemplativa, есть наивысшая форма 
человеческой активности. Он признавал, что повседневная жизнь, vita activa, 
обычного человека также имеет ценность и ведет к блаженству (beatitudo), но при 
условии -- и эта оговорка имеет решающее значение, -- что цель, на которую 
направлена активность человека, есть блаженство и что этот человек способен 
контролировать свои страсти и свою плоть [Thomas Aquinas. Summa, 2 -- 2: 182, 
183; 1 -- 2: 4, 6]. 
Если позиция Фомы Аквинского представляет собой определенный компромисс, 
неизвестный автор "Облака неведения", современник Мейстера Экхарта, совсем не 
признает ценности активной жизни; Экхарт же, наоборот, высказывается в ее 
пользу. Но это противоречие не имеет существенного значения, как может 
показаться, так как все согласны с тем, что активность "полезна и благотворна" 
лишь тогда, когда она выражает высшие этические и духовные потребности. Поэтому 
для всех этих мыслителей простая занятость, т. е. активность, не связанная с 
духовной жизнью, должна быть отвергнута1. 
Как личность и как мыслитель Спиноза воплотил в себе дух и ценности того 
времени, в которое жил Экхарт, т. е. примерно за четыре века до него. Но он 
также весьма проницательно отметил те изменения, которые за этот период 
произошли в обществе и в человеке. Он был основателем современной научной 
психологии, одним из первооткрывателей бессознательного, и его богатая научная 
интуиция позволила ему дать более систематический и точный анализ различия 
между активностью и пассивностью, чем это смогли сделать его предшественники. 
В своей книге "Этика" Спиноза проводит различие между активностью и 
пассивностью (действием и страданием) как между двумя основными видами 
деятельности ума. Первый критерий действия состоит в том, что оно вытекает из 
человеческой природы: "Я говорю, что мы действуем (активны), когда в нас или 
вне нас происходит что-нибудь такое, для чего мы являемся адекватной причиной, 
т. е.... когда из нашей природы происходит что-либо в нас или вне нас, что 
может быть понято ясно и отчетливо только через нее одну. Наоборот, я говорю, 
что мы страдаем (пассивны), если в нас происходит или из нашей природы вытекает 
что-либо такое, чего мы сами составляем только частную причину" ["Этика", ч. 3, 
опр. 2]. 
1 Глубже проникнуть в суть проблемы созерцательной и активной жизни можно при 
помощи работ В. Ланге (1969), Н. Лобковича (1967) и Д. Мита (1971). 
Приведенные рассуждения трудны для современного читателя, который привык 
считать, что термин "человеческая природа" не соответствует никаким очевидным 
эмпирическим данным. Но это было не так и для Спинозы, и для Аристотеля -- как 
и для некоторых современных нейрофизиологов, биологов и психологов. По мнению 
Спинозы, человеческая природа столь же характерна для человеческих существ, как 
лошадиная природа -- для лошадей. Более того, согласно Спинозе, добродетель или 
порок, успех или неудача, благоденствие или страдание, активность или 
пассивность зависят от того, в какой степени личности удается достичь 
оптимальной реализации своей человеческой природы. Наша свобода и наше счастье 
тем полнее, чем больше мы приближаемся к модели человеческой природы. 
В модели человеческих существ, созданной Спинозой, атрибут активности неотделим 
от другого атрибута -- разума. Поскольку мы действуем в соответствии с 
условиями нашего существования и осознаем эти условия как реальные и 
необходимые, то мы знаем правду о самих себе. "Душа наша в некоторых отношениях 
является активной, в других -- пассивной, а именно: поскольку она имеет 
адекватные идеи, сна необходимо активна, поскольку же имеет идеи неадекватные, 
она необходимо пассивна" ["Этика", ч. 3, теор. 1]. 
Желания могут быть активными и пассивными (actiones и passiones). Активные 
связаны с условиями нашего существования (естественными, а не патологически 
искаженными); пассивные вызывают внутренние или внешние искаженные условия. 
Активные существуют постольку, поскольку мы свободны; пассивные возникают под 
влиянием внутренней или внешней силы. Все "активные аффекты" необходимо хороши; 
"страсти" же могут быть хорошими или дурными. Согласно Спинозе, активность, 
разум, свобода, благоденствие, радость и самосовершенствование неразрывно 
связаны -- так же, как связаны между собой пассивность, иррациональность, 
зависимость, печаль, бессилие и противоречащие потребностям человеческой 
природы стремления ["Этика", ч. 4, теор. 40, 42, прибавл. II, III, V]. 
Чтобы полностью понять идеи Спинозы о страстях души и пассивности, рассмотрим 
последний -- и более созвучный современности -- вывод из его рассуждений: того, 
кто поддается иррациональным страстям, неизбежно ожидает психическое 
заболевание. Наши свобода, сила, разум, счастье, а также психическое здоровье 
зависят от степени нашего оптимального развития; если же нам не удается достичь 
этой цели, мы несвободны, слабы, недостаточно разумны и подавлены. По моему 
мнению, Спиноза был первым из современных мыслителей, кто постулировал, что 
психическое здоровье и психические заболевания являются результатом, 
соответственно, правильного или неправильного образа жизни. 
Итак, для Спинозы психическое здоровье -- это, в конечном счете, свидетельство 
правильного образа жизни, а психическая болезнь -- симптом неумения жить в 
со