ой цитаты. Когда Экхарт говорит, что "человек не должен иметь своего 
собственного знания, он не имеет в виду, что человек должен забыть то, по знает,
 скорее, он должен забыть, что он знает. Другими словами, мы не должны 
рассматривать свои знания как некую собственность, которая дает нам чувство 
безопасности и идентичности; мы не должны быть "преисполнены" важности своих 
знаний, цепляться за них или жаждать их. Знание не должно превращаться в 
порабощающую человека догму. Это характерно для модуса обладания. При модусе 
бытия знание -- это глубокая активность мысли, разума, работа которого никогда 
не должна прекращаться с целью обретения некой уверенности. 
Далее Экхарт продолжает: "Что же мы имеем в виду, когда говорим, что человек не 
должен иметь? А теперь обратим самое серьезное внимание на следующее: я часто 
говорил, и великие авторитеты соглашались со мной, что для того, чтобы 6ыть 
верным Богу и действовать в согласии с ним, человек должен освободиться -- 
внутренне и внешне -- от всех своих собственных вещей и собственных действий. И 
еще. Если действительно случится так, что человек освободится от вещей, от 
живых существ, от самого себя и от Бога, и если все же в нем отыщется место для 
Бога, то мы скажем: пока такое [место] существует, этот человек не нищ, он не 
дошел до крайней нищеты. Ибо Бог не хочет, чтобы человек оставил место для него,
 для его Божьей работы, так как при истинной нищете духа в человеке не должно 
быть ни Бога, ни его творении, так что, если бы Бог хотел воздействовать на его 
душу, он сам должен был бы быть тем местом, в котором он действует,-- вот что 
он хотел бы... Таким образом, мы говорим, что человек должен быть настолько нищ,
 что в нем нет места для действий Бога, он сам не является этим местом. 
Оставить такое место -- значит, сохранить различия. "И потому я молю Бога, 
чтобы он освободил меня от Бога"[Blakney, с.230-231]. 
Свою концепцию необладания Экхарт не мог бы выразить более радикально. Прежде 
всего мы должны освободиться от своих собственных вещей и собственных действий. 
Это вовсе не означает, что мы ничего не можем иметь и ничего не должны делать; 
это значит, что мы не должны быть привязаны к тому, чем мы обладаем, что имеем, 
даже к самому Богу. 
Рассматривая связь между собственностью и свободной, Экхарт подходит к 
проблемам обладания на другом уровне. Свобода человека ограничена в той степени,
 в которой он привязан к собственности, к работе и, наконец, к своему "я". 
Будучи привязаны к своему собственному "я" (Квинт переводит встречающееся в 
первоисточнике средненемецкое Eigenschaft как lchbindung, или lchsuch, 
"привязанность к своему "я", или "эгомания"), мы стоим у себя на пути, наша 
деятельность бесплодна, мы не реализуем своих возможностей полностью [Quint D.P.
T. Введение, с.29]. По-моему, совершенно прав Д.Мит, когда утверждает, что 
свобода как условие истинно плодотворной деятельности -- это не что иное, как 
отказ от своего "я", точно так же, как любовь в понимании апостола Павла 
свободна от какой-либо привязанности к самому себе. Быть свободным от всех пут, 
от стремления к наживе и приверженности к своему "я" -- это и есть условие 
истинной любви и творческого бытия. Согласно Экхарту, цель человека -- 
избавление от уз, привязывающих нас к своему "я", от эгоцентризма, от такого 
способа существования, когда главным является обладание -- только при таком 
условии и можно достичь всей полноты бытия. Ни у одного автора я не обнаружил 
такого сходства с моими мыслями относительно взглядов Экхарта на природу 
ориентации на обладание, как у Д.Мита [1971]. Говоря о Besitzstruktur des 
Menschen ("собственнической структуре людей"), он имеет в виду то же (насколько 
я могу судить об этом), что и я, когда говорю о "модусе обладания" или о 
"структуре существования по принципу обладания". Он ссылается на понятие Маркса 
"экспроприация", когда говорит о преодолении своей внутренней собственнической 
структуры, и добавляет, что это и есть самая радикальная форма экспроприации. 
При ориентации на обладание имеет значение не то, что является объектом 
обладания, а наша общая установка. Вещи, которыми мы пользуемся в повседневной 
жизни, недвижимость, обрядность, добрые дела, знания и мысли -- все может стать 
объектом вожделения. И хотя сами по себе эти "предметы" не "плохи", они 
становятся таковыми; это значит, что когда мы цепляемся за них, когда они 
становятся оковами для нашей свободы, тогда они препятствуют нашему 
самовыражению. 
Концепция бытия у Экхарта
Слово "бытие" Экхарт употребляет в двух разных, но связанных между собой 
смыслах. В более узком, психологическом смысле бытие обусловлено реальными и 
часто бессознательными мотивациями, побуждающими человека действовать, в 
отличии от поступков и мнений как таковых, оторванных от действующего и 
мыслящего человека. Совершенно справедливо Квинт называет Экхарта гениальным 
аналитиком души (genialer Seelenanalytiker): "Экхарт неутомим в раскрытии 
наиболее сокровенных связей в поведении человека, наиболее скрытых проявлений 
его эгоизма или намерений и мнений, в осуждении страстной жажды получать 
благодарность и вознаграждения" [Quint D.P.T. Введение, с.29]. Благодаря такому 
глубокому пониманию скрытых мотивов поведения человека Экхарт наиболее 
интересен читателю, знакомому с трудами Фрейда и преодолевшему наивность 
дофрейдовского периода и современные бихевиористские теории, трактующие 
поведение и мнение как конечные, не поддающиеся разделению данные, так, до 
начала нашего века считалось, что нельзя расщепить атом. Экхарт выразил такой 
взгляд в многочисленных утверждениях, одним из характерных примеров которых 
является следующее: "Люди должны думать не столько о том, что они должны делать,
 сколько о том, каковы они суть... Поэтому постарайтесь прежде всего быть 
добродетельным, и пусть вас не заботит ни количество,