лишь частично будет результатом хорошего 
исполнения избранной роли, так как здесь в большой степени может сказаться и 
неумение большинства разбираться в людях. Если, однако, исполнитель не будет 
искусен, его игра покажется фальшивой и скучной и не вызовет интереса. 
В корне отличаются от описанного типа людей те, кто к любой ситуации подходит 
без всякой предварительной подготовки и не использует никаких средств для 
поддержания уверенности в себе. Их реакция непосредственна и результативна; они 
забывают о себе, о своих знаниях и положении в обществе. Их собственное "я" не 
препятствует им, и именно поэтому они в состоянии реагировать на другого 
человека и его мысли всем своим существом. У них рождаются новые идеи, потому 
что они не держатся ни за одну из них. Если люди, ориентированные на обладание, 
полагаются на то, что они имеют, то ориентированные на бытие люди опираются на 
то, что они есть, т.е. на то, что они живые существа и что в ходе беседы 
обязательно родится что-то новое, если они будут оставаться самими собой и 
смело на все реагировать. Они живы и целиком вовлекаются в разговор, потому что 
их не сдерживает озабоченность тем, что они имеют. Присущая им живость нередко 
заражает собеседника и помогает ему преодолеть собственный эгоцентризм. Таким 
образом, беседа из своеобразного товарообмена (где в качестве товара выступают 
информация, знания или общественное положение) превращается в диалог, в котором 
уже неважно, кто прав. Соперники, стремящиеся победить друг друга, превращаются 
в собеседников, в одинаковой степени получающих удовлетворение от взаимного 
общения; они расстаются, унося в своей душе не торжество победы или горечь 
поражения (чувства, в равной степени бесплодные), а -- радость. (В 
психоаналитической терапии именно подобная способность врача подбодрить 
пациента, пробудить в нем интерес к жизни является существенно важным фактором 
оказания помощи пациенту. Никакая "доза" психоанализа не будет эффективной, 
если лечение проходит в бездушной и унылой атмосфере.) 
Чтение
Приведенные выше рассуждения о беседе в равной степени относятся и к чтению, 
которое представляет собой (во всяком случае должно быть таковым) беседу между 
автором и читателем. Разумеется, в чтении (впрочем, как и в личной беседе) 
большое значение имеет, кто является автором (собеседником). Чтение дешевого, 
не отличающегося высокими художественными достоинствами романа подобно сну 
наяву. Такое чтение не вызывает продуктивной реакции; текст просто 
проглатывается, как проглатывается телевизионное шоу или хрустящий картофель, 
который мы жуем, глядя в телевизор. Однако чтение романа, например, Бальзака 
может побуждать совершать внутренюю работу -- сопереживать, т.е. такое чтение 
происходит по принципу бытия и является продуктивным. Между тем в наше время 
большинство людей читают по принципу потребления или обладания. С первых же 
страниц автор стремится возбудить любопытство читателя, его охватывает желание 
узнать фабулу романа: останется ли в живых герой или умрет, соблазнит ли он 
героиню или же ей удастся устоять; он хочет знать ответы на все эти вопросы. 
Сам роман лишь играет роль своего рода возбудителя; кульминация переживания 
читателя -- это "счастливый" или "несчастливый" конец. Зная конец, он обладает 
всей историей, которая становится для него почти столь же реальной, как если бы 
она жила в его собственной памяти. Однако знания его от этого не стали шире: 
действующие лица романа остались им не поняты, и поэтому ему не удалось глубже 
познать суть человеческой природы или самого себя. 
Подобные способы характерны и для чтения книг по философии и истории. Метод 
чтения таких книг формируется (или, точнее, деформируется) в ходе обучения. 
Цель обычной школы -- снабдить каждого учащегося определенным объемом 
"культурной собственности" и в конце обучения выдать документ, удостоверяющий, 
что его владелец обладает по крайней мере минимумом этой собственности. 
Студентов обучают читать книгу так, чтобы они могли повторить основные мысли 
автора. Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозу, Лейбница, Канта, Хайдеггера, 
Сартра студенты "знают" именно таким образом. Разница между уровнями 
образования в средней школе и аспирантуре заключается главным образом в 
величине приобретаемой культурной собственности, которая приблизительно 
соответствует количеству той материальной собственности, которой эти студенты 
будут владеть в будущем. 
Учащиеся, которые способны наиболее точно повторить мнение каждого из философов,
-- это так называемые отличники. Их можно сравнить с хорошо информированными 
экскурсоводами в музеях. Они учат только то, что не выходит за пределы такой 
суммы знаний, которая составляет некую собственность. Они не учатся мысленно 
беседовать с философами, обращаться к ним с вопросами; они не учатся примечать 
присущие тем или иным авторам противоречия, понимать, где автор опустил 
какие-то проблемы или обошел спорные вопросы; они не учатся отличать те новые 
идеи, которые принадлежат самому философу, от всего того, что отражает лишь 
"здравый смысл" того времени, в котором он жил и творил; они не учатся 
прислушиваться к автору, чтобы понимать, когда в нем говорит только голос 
рассудка, а когда его слова идут и от ума, и от сердца; они не учатся 
распознавать истинность или ложность доводов автора и еще многое другое. 
Люди, читающие по принципу бытия, часто приходят к выводу, что получившая 
высокую оценку книга не имеет либо абсолютно никакой ценности, либо весьма 
ограниченную. Они могут полностью понять содержание книги, а иногда даже глубже 
самого автора, которому все им написанное представляется весьма важным. 
Власть
Еще один пример, хорошо иллюстрирующий различие между принципами обладания и 
бытия,-- реализация власти. Наиболее важный момент выражается здесь в различии 
между сущностями понятий "обладать властью" и "быть властью". Почти все мы, по 
крайней мере в какие-то моменты нашей жизни, должны употреблять власть. При 
воспитании детей люди -- хотят они того или не хотят -- осуществляют власть: и 
чтобы защитить своих детей от грозящих им о