досадой сказал: «Ведь 
стыдно перед горничной, когда она будет убирать постель», схватил бутылку 
красных чернил, которая случайно оказалась в комнате, и вылил ее содержимое на 
простыню, но не на то место, которое могло бы иметь право на такое пятно. 
Сначала я не понял, что общего между этим воспоминанием и обсуждаемым 
навязчивым действием, так как находил сходство только в повторяющемся выбеганий 
и вбегании в комнату и кое-что еще в появлении горничной. Тогда пациентка 
подвела меня к столу во второй комнате и показала большое пятно на скатерти. 
Она объяснила также, что становится у стола так, 
[29]
чтобы вызванная ею девушка не могла не заметить пятна. Теперь нельзя было 
сомневаться в интимной связи между той сценой после брачной ночи и ее 
теперешним навязчивым действием; на этом примере, однако, можно еще многому 
поучиться.

Прежде всего, ясно, что пациентка идентифицирует себя со своим мужем; она 
играет его роль, подражая его беготне из одной комнаты в другую. Придерживаясь 
этого сравнения, мы должны согласиться далее, что кровать и простыню она 
замещает столом и скатертью. Это показалось бы произвольным, но мы не зря 
изучали символику сновидений. В сновидении как раз очень часто видят стол, 
который следует толковать, однако, как кровать. Стол и кровать вместе 
составляют брак, поэтому одно легко ставится вместо другого.

То, что навязчивое действие имеет смысл, как будто уже доказано; оно кажется 
изображением, повторением той значимой сцены. Но нас никто не заставляет 
ограничиваться этим внешним сходством; если мы исследуем отношение между обоими 
подробнее, то, вероятно, нам откроется нечто более глубокое – намерение 
навязчивого действия. Его ядром, очевидно, является вызов горничной, которой 
она показывает пятно в противоположность замечанию своего мужа: стыдно перед 
девушкой. Он, роль которого она играет, таким образом, не стыдится девушки; 
пятно, судя по этому, на правильном месте. Итак, мы видим, что она не просто 
повторила сцену, а продолжила ее и исправила, превратив в правильную. Но этим 
она исправляет и другое, что было так мучительно в ту ночь и потребовало для 
выхода из положения красных чернил, – импотенцию. Навязчивое действие говорит: 
нет, это неверно, ему нечего стыдиться горничной, он не был импотентом; оно 
изображает, как в сновиде– 
[30]
нии, это желание выполненным в настоящем действии, оно служит намерению 
возвысить мужа над тогдашней неудачей.

Сюда прибавляется все то, что я мог бы рассказать вам об этой женщине; вернее 
говоря, все, что мы о ней еще знаем, указывает нам путь к этому толкованию 
самого по себе непонятного навязчивого действия. Уже много лет женщина живет 
отдельно от своего мужа и борется с намерением расторгнуть свой брак по суду. 
Но не может быть и речи о том, чтобы она освободилась от него; она вынуждена 
оставаться ему верной, отдаляется от всего света, чтобы не впасть в искушение, 
в своей фантазии она извиняет и возвеличивает его. Да, самая глубокая тайна ее 
болезни в том, что благодаря ей она охраняет мужа от злых сплетен, оправдывает 
свое отдаление от него и дает ему возможность вести покойную отдельную жизнь. 
Так анализ безобидного навязчивого действия выводит на прямой путь к самому 
глубокому ядру заболевания, но в то же время выдает нам значительную долю тайны 
невроза навязчивых состояний вообще. Я охотно задерживаю ваше внимание на этом 
примере, потому что в нем соединяются условия, которых по справедливости нельзя 
требовать от всех случаев. Здесь больная сразу нашла толкование симптома без 
руководства или вмешательства аналитика, и оно осуществилось благодаря связи с 
переживанием, относящимся не к забытому детскому периоду, как это обычно бывает,
 а случившимся в зрелой жизни больной и оставившим неизгладимый след в ее 
памяти. Все возражения, которые критика имеет обыкновение приводить против 
наших толкований симптомов, в этом отдельном случае снимаются. Разумеется, дело 
у нас обстоит не всегда столь хорошо.

И еще одно! Не бросилось ли вам в глаза, как это незаметное навязчивое действие 
ввело нас в интим– 
[31]
ную жизнь пациентки? Женщина вряд ли может рассказать что-нибудь более интимное,
 чем историю своей первой брачной ночи, и разве случайно и незначительно то, 
что мы пришли именно к интимностям половой жизни? Правда, это могло бы быть 
следствием сделанного мною на этот раз выбора. Не будем торопиться с суждением 
и обратимся ко второму, совершенно иному примеру часто встречающегося действия, 
а именно к церемониалу укладывания спать.

Девятнадцатилетняя цветущая одаренная девушка, единственный ребенок своих 
родителей, которых она превосходит по образованию и интеллектуальной активности,
 была неугомонным и шаловливым ребенком, а в течение последних лет без видимых 
внешних причин превратилась в нервнобольную. Она очень раздражительна, особенно 
против матери, всегда недовольна, удручена, склонна к нерешительности и 
сомнению и, наконец, признается, что не в состоянии больше одна ходить по 
площадям и большим улицам. Мы не будем много заниматься ее сложным болезненным 
состоянием, требующим по меньшей мере двух диагнозов, агорафобии и невроза 
навязчивых состояний, а остановимся только на том, что у этой девушки развился 
также церемониал укладывания спать, от которого она заставляет страдать своих 
родителей. Можно сказать, что в известном смысле любой нормальный человек имеет 
свой церемониал укладывания спать или требует соблюдения определенных условий, 
невыполнение которых мешает ем