заснуть; он облек переход от состояния 
бодрствования ко сну в определенные формы, которые он одинаковым образом 
повторяет каждый вечер. Но все, что требует здоровый от условий для сна, можно 
рационально понять, и если внешние обстоятельства вызывают необходимые 
изменения, то он легко подчиняется. Но патологический церемо– 
[32]
ниал неуступчив, он умеет добиться своего ценой самых больших жертв, и он точно 
так же прикрывается рациональным обоснованием и при поверхностном рассмотрении 
кажется отличающимся от нормального лишь некоторой преувеличенной тщательностью.
 Но если присмотреться поближе, то можно заметить, что покрывало рациональности 
слишком коротко, что церемониал включает требования, далеко выходящие за 
рациональное обоснование, и другие, прямо противоречащие ему. Наша пациентка в 
качестве мотива своих ночных предосторожностей приводит то, что для сна ей 
нужен покой и она должна устранить все источники шума. С этой целью она 
поступает двояким образом: останавливает большие часы в своей комнате, все 
другие часы из комнаты удаляются, она не терпит даже присутствия в ночной 
тумбочке своих крохотных часов на браслете. Цветочные горшки и вазы 
составляются на письменном столе так, чтобы они ночью не могли упасть, 
разбиться и потревожить ее во сне. Она знает, что все эти меры могут иметь 
только кажущееся оправдание для требования покоя, тикание маленьких часов 
нельзя услышать, даже если бы они оставались на тумбочке, и все мы знаем по 
опыту, что равномерное тикание часов с маятником никогда не мешает сну, а 
скорее действует усыпляюще. Она признает также, что опасение, будто цветочные 
горшки и вазы, оставленные на своем месте, ночью могут сами упасть и разбиться, 
лишено всякой вероятности. Для других требований церемониала она уже не 
ссылается на необходимость покоя. Действительно, требование, чтобы дверь между 
ее комнатой и спальней родителей оставалась полуоткрытой, исполнения которого 
она добивается тем, что вставляет в приоткрытую дверь различные предметы, 
кажется, напротив, может стать источником нарушающих ти– 
[33]
шину шумов. Но самые важные требования относятся к самой кровати. Подушка у 
изголовья кровати не должна касаться деревянной спинки кровати. Маленькая 
подушечка для головы может лежать на большой подушке не иначе как образуя ромб; 
голову тогда она кладет точно по длинной диагонали ромба. Перина («Duchent», 
как говорим мы в Австрии), перед тем как ей укрыться, должна быть взбита так, 
чтобы ее край у ног стал совсем толстым, но затем она не упустит снова 
разгладить это скопление перьев.

Позвольте мне обойти другие, часто очень мелкие подробности этого церемониала; 
они не научили бы нас ничему новому и слишком далеко увели бы от наших целей. 
Не упускайте, однако, из виду, что все это происходит не так уж гладко. При 
этом ее не оставляет опасение, что не все сделано, как следует; все должно быть 
проверено, повторено, сомнение возникает то по поводу одной, то по поводу 
другой предосторожности, и в результате проходит около двух часов, в течение 
которых девушка сама не может спать и не дает уснуть испуганным родителям.

Анализ этих мучений протекал не так просто, как в случае навязчивого действия 
нашей первой пациентки. Я вынужден был делать девушке наводящие намеки и 
предлагать толкования, которые она каждый раз отклоняла решительным «нет» или 
принимала с презрительным сомнением. Но за этой первой отрицательной реакцией 
последовал период, когда она сама занималась предложенными ей возможными 
толкованиями, подбирала подходящие к ним мысли, воспроизводила воспоминания, 
устанавливала связи, пока, исходя из собственной работы, не приняла все эти 
толкования. По мере того как это происходило, она также все больше уступала в 
исполнении навязчивых мер предосторожности и еще до окончания лечения отка– 
[34]
залась от всего церемониала. Вы должны также знать, что аналитическая работа, 
как мы ее теперь ведем, прямо исключает последовательную обработку отдельного 
симптома до окончательного его выяснения. Больше того, бываешь вынужден 
постоянно оставлять одну какую-то тему в полной уверенности, что вернешься к 
ней снова в другой связи. Толкование симптома, которое я вам сейчас сообщу, 
является, таким образом, синтезом результатов, добывание которых, прерываемое 
другой работой, длится недели и месяцы.

Наша пациентка начинает постепенно понимать, что во время своих приготовлений 
ко сну она устраняла часы как символ женских гениталий. Часы, которые могут 
быть символически истолкованы и по-другому, приобретают эту генитальную роль в 
связи с периодичностью процессов и правильными интервалами. Женщина может 
похвалиться, что у нее менструации наступают с правильностью часового механизма.
 Но особенно наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание 
часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возб