ители, как и пришедшие мне 
в голову, были связаны с забытым, были детерминированы им.

Я хочу привести вам пример анализа такого рода: однажды я заметил, что забыл 
название маленькой страны на Ривьере, главный город которой Монте-Карло. Это 
было досадно, но так. Я вспоминаю все, что знаю об этой стране, думаю о князе 
Альберте из дома Лузиньян, о его браках, о его любви к исследованию морских 
глубин и обо всем, что мне удается вспомнить, но ничего не помогает. Поэтому я 
прекращаю размышление и стараюсь заменить забытое название. Другие названия 
быстро всплывают. Само Монте-Карло, затем Пьемонт, Албания, Монтевидео, Колико. 
Сначала в этом ряду мне бросается в глаза Албания, она быстро сменяется 
Монтенегро, возможно, как противоположность белого и черного. Затем я замечаю, 
что в этих четырех названиях-заместителях содержится слог мон; вдруг я 
вспоминаю забытое название и громко произношу: Монако. Заместители 
действительно исходили из забытого, первые четыре из первого слога, последнее 
воспроизводит последовательность слогов и весь конечный слог. Между прочим, я 
могу восстановить, почему я на время забыл название. Монако имеет отношение к 
Мюнхену, это его итальянское название; название этого города и оказало 
тормозящее влияние. 
[124]
Пример, конечно, хорош, но слишком прост. В других случаях к первым замещающим 
названиям следовало бы прибавить более длинный ряд возникающих мыслей, тогда 
аналогия с анализом сновидения была бы яснее. У меня и в этом есть опыт. Когда 
однажды незнакомец пригласил меня выпить итальянского вина, в ресторане 
оказалось, что он забыл название вина, которое хотел заказать, только потому, 
что о нем остались лучшие воспоминания. Из большого числа замещающих названий, 
которые пришли ему в голову вместо забытого, я сделал вывод, что название 
забыто из-за какой-то Гедвиги, и действительно, он не только подтвердил, что 
пробовал его в обществе одной Гедвиги, но и вспомнил благодаря этому его 
название. К этому времени он был счастливо женат, а та Гедвига относилась к 
более раннему времени, о котором он неохотно вспоминал.

То, что оказалось возможным при забывании имен, должно удасться и при 
толковании сновидений; идя от заместителя через связывающие ассоциации, можно 
сделать доступным скрытое собственное [содержание]. По примеру забывания имен 
мы можем сказать об ассоциациях с элементом сновидения, что они детерминированы 
как самим элементом сновидения, так и собственным бессознательным [содержанием].
 Тем самым мы привели некоторые доказательства правомерности нашей техники.




[125]



СЕДЬМАЯ ЛЕКЦИЯ. ЯВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ СНОВИДЕНИЯ И СКРЫТЫЕ ЕГО 
МЫСЛИ

Уважаемые дамы и господа! Вы видите, что мы не без пользы изучали ошибочные 
действия. Благодаря этим усилиям мы – исходя из известных вам предположений – 
усвоили два момента: понимание элемента сновидения и технику толкования 
сновидения. Понимание элемента сновидения заключается в том, что он не является 
собственным [содержанием], а заместителем чего-то другого, не известного 
видевшему сон, подобно намерению ошибочного действия, заместителем чего-то, о 
чем видевший сон знает, но это знание ему недоступно. Надеемся, что это же 
понимание можно распространить и на все сновидение, состоящее из таких 
элементов. Наша техника состоит в том, чтобы благодаря свободным ассоциациям 
вызвать к этим элементам другие замещающие представления, из которых можно 
узнать скрытое.

Теперь я предлагаю вам внести изменения в терминологию, которые должны 
упростить наше изложение. Вместо "скрытое, недоступное, не собственное* 
[содер-
– * По смыслу должно быть «собственное». Прим. ред. перевода. 
[126]
жание]" мы, выражаясь точнее, скажем «недоступное сознанию видевшего сон, или 
бессознательное» (unbewuЯt). Под этим мы подразумеваем (как это было и в 
отношении к забытому слову или нарушающей тенденции ошибочного действия) не что 
иное, как бессознательное в данный момент. В противоположность этому мы, 
конечно, можем назвать сами элементы сновидения и вновь полученные благодаря 
ассоциациям замещающие представления сознательными. С этим названием не связана 
какая-то новая теоретическая конструкция. Употребление слова «бессознательное», 
как легко понятного и подходящего, не может вызвать возражений.

Если мы распространим наше понимание отдельного элемента на все сновидение, то 
получится, что сновидение как целое является искаженным заместителем чего-то 
другого, бессознательного, и задача толкования сновидения – найти это 
бессознательное. Отсюда сразу выводятся три важных правила, которых мы должны 
придерживаться во время работы над толкованием сновидения: 1) не нужно обращать 
внимания на то, что являет собой сновидение, будь оно понятным или абсурдным, 
ясным или спутанным, так как оно все равно ни в коем случае не является искомым 
бессознательным (естественное ограничение этого правила напрашивается само 
собой); 2) работу ограничивать тем, что к каждому элементу вызывать замещающие 
представления, не задумываясь о них, не проверяя, содержат ли они что-то 
подходящее, не обращать внимания, насколько они отклоняются от элемента 
сновидения;
3) нужно выждать, пока скрытое искомое бессознательное возникнет само, точно 
так же, как забытое слово Монако в описанном примере.

Теперь нам также понятно, насколько безразлично, хорошо или плохо, верно или 
неверно восстанов– 
[127]
лено в памяти сновидение. Ведь восстановленное в памяти сновидение не является 
собственным содержанием, но только искаженным заместителем того, что должно нам 
пом