исследования 
точными методами. Признаем же себя только сторонниками предрассудков древних и 
простого народа и пойдем по стопам античных толкователей сновидений.

Для решения проблемы мы прежде всего должны сориентироваться, обозреть в общем 
всю область сновидений. Ведь что такое сновидение (Traum)? Его трудно 
определить в одном предложении. Но мы и не пытаемся давать определение там, где 
достаточно указания на общеизвестный материал. Однако нам следовало бы выделить 
в сновидении существенное. Где же его можно найти? В этой области имеют место 
такие невероятные различия, различия по всем линиям. Существенным будет, 
пожалуй, то, что мы можем считать общим для всех сновидений.

Во всяком случае, первое, что объединяет все сновидения, – это то, что мы при 
этом спим. Очевидно, видеть сновидения (Traume) во время сна (Schlaf) является 
душевной жизнью, которая имеет известные аналогии с таковой в состоянии 
бодрствования и в то же время обнаруживает резкие отличия от нее. Это 
определение было уже дано Аристотелем. Возможно, что между сновидением и сном 
существуют еще более близкие отношения. От сновидения можно проснуться, очень 
часто сновидение возникает при спонтанном пробуждении, при насильственном 
нарушении засы– 
[94]
пания. Таким образом, сновидение, по-видимому, является промежуточным 
состоянием между сном и бодрствованием. В таком случае нам приходится 
обратиться ко сну. Что же такое 
сон?
Это физиологическая и биологическая проблема, в которой еще много спорного. Мы 
не можем здесь ничего сказать окончательно, но я полагаю, можно попытаться дать 
психологическую характеристику сна. Сон – это состояние, в котором я ничего не 
хочу знать о внешнем мире, мой интерес к нему угасает. Я погружаюсь в сон, 
отходя от внешнего мира, задерживая его раздражения. Я засыпаю также, если я от 
него устал. Засыпая, я как бы говорю внешнему миру: «Оставь меня в покое, я 
хочу спать». Ребенок заявляет противоположное: «Я не пойду спать, я еще не 
устал, я хочу еще что-нибудь пережить». Таким образом, биологической целью сна, 
по-видимому, является отдых, его психологическим признаком – потеря интереса к 
миру. Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с 
собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени 
возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, т. е. во 
внутриутробное существование.1 Мы создаем, по крайней мере, совершенно 
аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. 
Некоторые еще сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение 
тела, как в утробе матери. Мы выглядим так, как будто от нас, взрослых, в мире 
остается только две трети, а одна треть вообще еще 
не

–
1 Утверждение Фрейда, будто состояние сна подобно тому, в коем индивид 
находился «в период утробного существования», отвергается современным научным 
знанием об активности мозга в этом состоянии, о фазах «быстрого сна», 
сопряженных с изменением картины биотоков мозга, движениями глазодвигательных 
мышц и др. 
[95]
родилась. Каждое пробуждение утром является как бы новым рождением. О состоянии 
после сна мы даже говорим: я как будто вновь родился, хотя при этом мы, 
вероятно, делаем весьма неправильное предположение об общем самочувствии 
новорожденного. Есть основания предполагать, что он чувствует себя, скорее 
всего, очень неуютно. О рождении мы также говорим: увидеть свет.

Если сон понимать именно так, то сновидение вообще не входит в его программу, а 
кажется скорее какой-то нежелательной примесью. Мы даже считаем, что сон без 
сновидений – лучший и единственно правильный. Во сне не должно быть никакой 
душевной деятельности; если же она все-таки происходит, то мы не достигаем 
состояния абсолютного покоя; от остатков душевной деятельности нельзя полностью 
освободиться. Эти остатки и есть сновидения. Но тогда действительно кажется, 
что сновидению не нужен смысл. При ошибочных действиях дело обстояло иначе; это 
были все-таки действия во время бодрствования. Но если я сплю, совсем остановил 
душевную деятельность и только определенные ее остатки не смог подавить, это 
еще не значит, что эти остатки имеют смысл. Да мне и не нужен этот смысл, так 
как ведь все остальное в моей душевной жизни спит. Тут действительно речь может 
идти только о судорожных реакциях, только о таких психических феноменах, 
которые прямо следуют за соматическим раздражением. Итак, сновидения как будто 
являются мешающими сну остатками душевной жизни при бодрствовании, и мы можем 
вновь прийти к заключению, что следует оставить эту неподходящую для 
психоанализа тему.

И в то же время, как бы сновидение ни казалось излишним, оно все-таки 
существует, и мы можем попытаться понять причины его существования. Почему 
душевная жизнь не прекращается совсем? Вероят– 
[96]
но, потому, что что-то не дает душе покоя. На нее действуют раздражители, и она 
на них реагирует. Таким образом, сновидение – это способ реагирования души на 
действующие во сне раздражители. Теперь у нас есть определенный подход к 
пониманию сновидения. Рассматривая различные сновидения, мы можем искать эти 
мешающие сну раздражители, на которые человек реагирует сновидением. Вот мы и 
отметили первое, что объединяет все сновидения.

Есть ли у них еще что-нибудь общее? Да, несомненно, но его труднее понять и 
описать. Душевные проц