ому, вбирая оттуда в себя инстинктивные потребности, которые 
находят в нем свое психическое выражение, но мы не можем сказать, в каком 
субстрате. Благодаря влечениям оно наполняется энергией, но не имеет 
организации, не обнаруживает общей воли, а только стремление удовлетворить 
инстинктивные потребности при сохранении принципа удовольствия. Для процессов в 
Оно не существует логических законов мышления, прежде всего тезиса о 
противоречии. Противоположные импульсы существуют друг подле друга, не отменяя 
друг друга и не удаляясь друг от друга, в лучшем случае для разрядки энергии 
под давлением экономического принуждения объединяясь в компромиссные 
образования. В Оно нет ничего, что можно было бы отождествить с отрицанием, и 
мы с удивлением видим также исключение из известного философского положения, 
что пространство и время являются необходимыми формами наших психических актов. 
В Оно нет ничего, что соответствовало бы представлению о времени, никакого 
признания течения во времени и, что в высшей степени странно и ждет своего 
объяснения философами, нет никакого изменения психического процесса с течением 
времени. Импульсивные желания, которые никогда не переступают через Оно, а 
также впечатления, которые благодаря вытеснению опустились в Оно, виртуально 
бессмертны, спустя десятилетия они ведут себя так, словно возникли заново. 
Признать в них прошлое, суметь обесценить их и лишить заряда энергии можно 
только в том случае, если путем аналитической работы они станут осознанными, и 
на этом в немалой степени основывается терапевтическое действие аналитического 
лечения.


[354]
У меня все время создается впечатление, что из этого не подлежащего сомнению 
факта неизменности вытесненного во времени мы мало что дали для нашей теории. А 
ведь здесь, кажется, открывается подход к самому глубокому пониманию. К 
сожалению, и я не продвинулся здесь дальше.

Само собой разумеется, Оно не знакомы никакие оценки, никакое добро и зло, 
никакая мораль. Экономический или, если хотите, количественный момент, тесно 
связанный с принципом удовольствия, управляет всеми процессами. Все эти 
инстинкты, требующие выхода, полагаем мы, находятся в Оно. Кажется даже, что 
энергия этих инстинктивных импульсов находится в другом состоянии, чем в иных 
душевных областях, она более подвижна и способна к разрядке, потому что иначе 
не могли бы происходить те смещения и сгущения, которые характерны для Оно и 
совершенно не зависят от качества заряженного (Besetzte) – в Я мы назвали бы 
это представлением. Чего бы мы только ни дали, чтобы побольше знать об этих 
вещах! Между прочим, вы видите, что мы в состоянии назвать еще и другие 
свойства Оно, кроме того, что оно бессознательно, а также признаете возможность 
того, что части Я и Сверх-Я являются бессознательными, не имея таких же 
примитивных и иррациональных черт. К характеристике собственно Я, насколько оно 
допускает обособление от Оно, и Сверх-Я мы, скорее всего, приблизимся, если 
примем во внимание его отношение к самой внешней поверхностной части 
психического аппарата, которую мы обозначим как систему W-Bw. Эта система 
обращена к внешнему миру, она опосредует его восприятия, во время ее 
функционирования в ней возникает феномен сознания. Это орган чувств всего 
аппарата, восприимчивый, между прочим, к возбуждениям, идущим не только извне, 
но и из недр душевной жизни. Вряд ли нуждается в пояснении точ– 
[355]
ка зрения, согласно которой Я является той частью Оно, которая модифицировалась 
благодаря близости и влиянию внешнего мира, приспособлена к восприятию 
раздражений и защите от них, может быть сравнима с корковым слоем, которым 
окружен комочек живой субстанции. Отношение к внешнему миру для Я стало 
решающим, оно взяло на себя задачу представлять его перед Оно для блага Оно, 
которое в слепом стремлении к удовлетворению влечений, не считаясь с этой 
сверхсильной внешней властью, не смогло бы избежать уничтожения. Выполняя эту 
функцию, Я должно наблюдать за внешним миром, откладывать в следах своих 
восприятий правильный его образ, путем проверки реальностью удалять из этой 
картины внешнего мира все добавления, идущие от внутренних источников 
возбуждения. По поручению Оно Я владеет подходами к моторике, но между 
потребностью и действием оно делает отсрочку для мыслительной работы, во время 
которой использует остатки воспоминаний из опыта. Таким образом, принцип 
удовольствия, который неограниченно правит ходом процессов в Оно, оказывается 
низвергнутым с трона и заменяется принципом реальности, который обещает больше 
надежности и успеха.

Очень сложное для описания отношение ко времени также сообщается Я системой 
восприятия; едва ли можно сомневаться в том, что способ работы этой системы 
дает начало представлению о времени. Чем особенно отличается Я от Оно, так это 
стремлением к синтезу своих содержаний, к обобщению и унификации своих 
психических процессов, которое совершенно отсутствует у Оно. Когда мы в будущем 
поведем разговор о влечениях в душевной жизни, нам, вероятно, удастся найти 
источник этой существенной характерной черты Я. Она единственная дает ту 
высокую степень организации, которой Я обязано лучшими своими достижениями. 
Развитие идет от восприятия влече– 
[356]
ний к овладению ими, но последнее достигается только тем, что психическое 
выражение влечений включается в более широкую систему, вход