оявление ее то же вытесняющее отношение, ту же политику страуса, которую 
применял к ее происхождению. Таким образом, случается, что ему точно неизвестны 
условия его фобии, дословный текст его навязчивых идей или истинная цель его 
навязчивого импульса. Для лечения это не подходит. Он должен найти в себе 
мужество сосредоточить свое внимание на явлениях своей болезни. Он не должен 
презирать своей болезни, она становится достойным его противником, частью его 
существа, опирающегося на веские мотивы, из которой необходимо извлечь ценное 
для будущей жизни. Таким образом, с самого начала подготавливается примирение с 
вытесненным, выражающимся в симптомах, но оставляется место и известной 
терпимости к болезни. Если благодаря новому отношению к болезни обостряются 
конфликты и резче проявляются симптомы, бывшие до того неясными, то нетрудно 
утешить пациента, указав ему, что это неизбежные, но преходящие ухудшения, что 
нельзя уничтожить врага, которого нет или который далеко. Но сопротивление 
может использовать для своих целей разрешение быть больным и злоупотребить им, 
оно как будто бы показывает: посмотри, что выходит из того, что я иду навстречу 
всему этому. Разве я не был прав, вытесняя это? Юноши и дети особенно охотно 
пользуются тем, что в лечении необходимо сосредоточить внимание на болезни, 
чтобы погрузиться в симптомы болезни.

Новые опасности возникают оттого, что по мере развития лечения могут 
воспроизводиться более глубоко лежащие влечения, еще не нашедшие себе выхода. 
Наконец, поступки пациента вне перенесения могут повлечь за собой временную 
опасность для жизни или даже принять такую форму, что навсегда обесценят 
желанное здоровье.

Легко оправдать тактику, применяемую врачом в таком положении. Для него 
остается целью воспоминание по старому способу, репродуцирование в психической 
области, и он продолжает преследовать эту цель, хотя прекрасно знает, что при 
новой технике этого достичь нельзя.

Он готов к постоянной борьбе с пациентом, чтобы удержать в психической области 
все импульсы, которые пациент пытается перевести на моторную область, и считает 
триумфом лечения тот случай, когда ему удается освободить пациента посредством 
работы воспоминания от чего-нибудь, что пациент пытается выразить путем 
действия. Если привязанность при помощи перенесения может быть использована, то 
посредством лечения удается не допустить больного до всех более или менее 
значительных действий воспроизведения и использовать такие намерения in styatu 
nasceundi, как материал для терапевтической работы. Легче всего уберечь 
больного от опасности, вытекающей из его желания приводить в исполнение свои 
импульсы, обязав его не принимать никакого важного для жизни решения до 
окончания лечения, не выбирать профессии, окончательного объекта любви, а ждать 
наступления выздоровления для выполнения всех этих намерений.

При этом стараешься, поскольку можно, соединить личную свободу анализируемого с 
такими мерами предосторожности, но не мешаешь ему привести в исполнение его 
безобидные, хотя и неразумные намерения, не забывая того, что человек учится 
уму-разуму только на своей беде и на своем опыте. Встречаются случаи, когда 
пациенту невозможно помешать еще во время лечения вступить в какое-нибудь 
совершенно нецелесообразное предприятие, и лишь позже он становится более 
уступчивым и поддается аналитической обработке. Иногда неизбежны и такие случаи,
 когда не успеваешь наложить узды перенесения на разнузданные влечения и когда 
пациент актом воспроизведения разрывает связь, привязывающую его к лечению. Как 
на крайний пример, я могу указать на случай: немолодая дама неоднократно 
оставляет в сумеречном состоянии свой дом и своего мужа и куда-то убегает, не 
сознавая мотива своего бегства. Она приступила к лечению с ярко выраженным 
нежным перенесением, чрезвычайно быстро разросшимся в первые же дни, и в конце 
недели сбежала также и от меня, еще раньше, чем я успел ей сказать что-нибудь, 
что ее удержало бы от этого воспроизведения.

Но главным средством сдержать навязчивое воспроизведение пациента и превратить 
его в мотив воспоминания является умение использовать перенесение. Мы 
обезвреживаем эту навязчивость, делаем ее даже полезной, предоставляя ей 
известное право, допуская ее в определенной области. Мы предоставляем ей 
перенесение в качестве поля сражения, на котором ей разрешается развернуться с 
полной свободой, и от нее требуется показать нам все скрытые патогенные 
влечения анализируемого. Если пациент идет постольку навстречу, что считается с 
необходимыми условиями лечения, то нам всегда удается дать новые условия 
перенесения всем симптомам болезни, заменить общий невроз неврозом перенесения, 
от которого больной излечивается благодаря терапевтической работе. Перенесение 
создает, таким образом, промежуточное царство между болезнью и жизнью, через 
которое и совершается переход от первой к последней. Новое состояние переняло 
все признаки болезни, но является искусственной болезнью, везде доступной 
нашему вмешательству. В то же время оно составляет часть реального переживания, 
но возможного благодаря исключительно благоприятным условиям и провизорного по 
своей природе. Известные пути ведут от действий воспроизведения, проявляющихся 
в перенесении, к пробуждению воспоминаний, появляющихся без всякого труда по 
удалении сопротивлений.

Здесь я мог бы закончить, если бы заглавие статьи не обязало меня коснуться в 
изложении еще одной части в аналитической технике. Преодоление сопротивлений 
начинается, как известно, с того, что врач открывает никогда не узнаваемое 
анализ