й
путь.

Мы вправе сказать себе, что обширные аффективные связи, замеченные нами в
массе, вполне достаточны, чтобы объяснить одно из ее свойств, а именно,
отсутствие у индивида самостоятельности и инициативы, однородность его
реакций с реакцией всех других, снижение его, так сказать, до уровня
массового индивида. Но при рассмотрении массы как целого, она показывает
нам больше: черты ослабления интеллектуальной деятельности, безудержность
аффектов, неспособность к умеренности и отсрочке, склонность к переходу
всех пределов в выражении чувств и к полному отводу эмоциональной энергии
через действия - это и многое другое, что так ярко излагает Ле Бон, дает
несомненную картину регресса психической деятельности к более ранней
ступени, которую мы привыкли находить у дикарей или у детей. Такой регресс
характерен особенно для сущности обыкновенных масс, в то время как у масс
высокоорганизованных, искусственных такая регрессия может быть значительно
задержана.

Итак, у нас создается впечатление состояния, где отдельное эмоциональное
побуждение и личный интеллектуальный акт индивида слишком слабы, чтобы
проявиться отдельно, и должны непременно дожидаться заверки подобным
повторением со стороны других. Вспомним, сколько этих феноменов зависимости
входит в нормальную конституцию человеческого общества, как мало в нем
оригинальности и личного мужества, и насколько каждый отдельный индивид
находится во власти установок массовой души, проявляющихся в расовых
особенностях, сословных предрассудках, общественном мнении и т. п. Загадка
суггестивного влияния разрастается, если признать, что это влияние исходит
не только от вождя, но также и от каждого индивида на каждого другого
индивида, и мы упрекаем себя, что односторонне выделили отношение к вождю,
незаслуженно отодвинув на задний план другой фактор взаимного внушения.
Научаясь таким образом скромности, мы прислушаемся к другому голосу,
обещающему нам объяснение на более простых основах. Я привожу это
объяснение из умной книги В. Троттера о стадном инстинкте и сожалею лишь о
том, что она не вполне избежала антипатии, явившейся результатом последней
великой войны. Троттер ведет наблюдаемые у массы психические феномены от
стадного инстинкта, который прирожден человеку так же, как и другим видам
животных. Биологически эта стадность есть аналогия и как бы продолжение
многоклеточности, а в духе теории либидо дальнейшее выражение склонности
всех однородных живых существ к соединению во все более крупные единства.

Отдельный индивид чувствует себя незавершенным, если он один. Уже страх
маленького ребенка есть проявление стадного инстинкта. Противоречие стаду
равносильно отделению от него, и поэтому противоречия боязливо избегают. Но
стадо отвергает все новое, непривычное. Стадный инстинкт - по Троттеру -
нечто первичное, далее неразложимое.

Троттер указывает ряд первичных позывов (или инстинктов), которые он
считает примарными: инстинкт самоутверждения, питания, половой и с1адныи
инсчиню Последний часто находится в оппозиции к другим инстинктам. Сознание
виновности и чувство долга характерные качества gregarious animal. Из
стадного инстинкта исходят, по мнению Троттера, также и вытесняющие силы,
открытые психоанализом в "Я", и то сопротивление, на которое при
психоаналитическом лечении наталкивается врач. Значение речи имело своей
основой возможность применить ее в стаде в целях взаимопонимания, на ней в
большой степени зиждется идентификация отдельных индивидов друг с другом.

В то время как Ле Бон описал - главным образом характерные текучие
массообразования, а Мак Дугалл стабильные общественные образования, Троттер
концентрировал свой интерес на самых распространенных объединениях, в
которых живет человек, дал их психологическое обоснование. Троттеру не
приходится искать происхождения стадного инстинкта, так как он определяет
его как первичный и не поддающийся дальнейшему разложению. Его замечание,
что Борис Сидис выводит стадный инстинкт из внушаемости, к счастью для неги
излишне Это объяснение по известному неудовлетворительному шаблона;
перестановка этого тезиса, т. е , что внушаемость - порождение стадного
инстинкта, кажется мне гораздо более убедительным.

Однако Троперу с еще большим правом, чем другим, можно возразить, что он
мало считается с ролью вождя в массе; мы склонны к противоположному
суждению а именно, что сущность массы без учета вождя недоступна пониманию.
Для вождя стадный инстинкт вообще не оставляет никакого места, вождь только
случайно привходит в массу, а с этим связано то, что от этого инстинкта нет
пути к потребности в Боге; стаду недостает пастуха. Но теорию Троггера
можно подорвать и психологически, т. е. можно по меньшей мере доказать
вероя