ервой фазе жизни, обычно уже
заканчивающейся к пяти годам, ребенок в одном из родителей нашел первый
любовный объект, на котором соединились все его искавшие удовлетворения
сексуальные первичные позывы. Наступившее затем вытеснение имело следствием
вынужденный отказ от большинства этих детских сексуальных целей и оставило
глубокое видоизменение отношений к родителям. Ребенок и дальше остается
привязанным к родителям первичными позывами, которые надо назвать
"целепрегражденными". Чувства, которые он с этих пор питает к этим любимым
лицам, носят название "нежных". Известно, что в бессознательном эти прежние
чувственные стремления сохраняются более или менее сильно, так что
первоначальная полнокровность в известном смысле остается и дальше.

С возмужалостью появляются, как известно, новые, весьма интенсивные
стремления, направленные на прямые сексуальные цели. В неблагоприятных
случаях они, как чувственное течение, отделены от продолжающихся "нежных"
эмоциональных направлений. Тогда мы имеем картину, оба аспекта которой так
охотно идеализируются известными литературными течениями. Мужчина
обнаруживает романтическое влечение к высокочтимым женщинам, которые,
однако, не влекут его к любовному общению, и потенцию только с другими
женщинами, которых он не "любит", не уважает и даже презирает Но чаще
подрастающему юноше все же удается известная мера синтеза между
нечувственной, небесной, и чувственной, земной любовью и его отношение к
сексуальному объекту отмечено совместным действием непрегражденных и
целепрегражденных первичных позывов. Глубину влюбленности можно измерить по
количеству целепрегражденных нежных инстинктов, сопоставляя их с простым
чувственным вожделением.

В рамках влюбленности нам прежде всего бросился в глаза феномен
сексуального повышения оценки, тот факт, что любимый объект в известной
мере освобождается от критики, что все его качества оцениваются выше, чем
качества нелюбимых лиц, или чем в то время, когда это лицо еще не было
любимо. Если чувственные стремления несколько вытесняются или подавляются,
то появляется иллюзия, что за свои духовные достоинства объект любим и
чувственно, а между тем, может быть, наоборот, только чувственное
расположение наделило его этими достоинствами.

Стремление, которым суждение здесь фальсифицируется, - есть идеализация. Но
этим самым нам облегчается и ориентировка, мы видим, что с объектом
обращаются как с собственным "Я", что, значит, при влюбленности большая
часть нарцистического либидо перетекает на объект. В некоторых формах
любовного выбора очевиден-даже факт, что объект служит заменой никогда не
достигнутого собственного "Идеала Я". Его любят за совершенства, которых
хотелось достигнуть в собственном "Я" и которые этим окольным путем хотят
приобрести для удовлетворения собственного нарциссизма.

Если сексуальная переоценка и влюбленность продолжают повышаться, то
расшифровка картины делается еще яснее. Стремления, требующие прямого
сексуального удовлетворения, могут быть теперь совсем вытеснены, как то
обычно случается, например, в мечтательной любви юноши, "Я" делается все
нетребовательнее и скромнее, а объект все великолепнее и ценнее; в конце
концов он делается частью общего себялюбия "Я", и самопожертвование этого
"Я" представляется естественным следствием. Объект, так сказать, поглотил
"Я". Черты смирения, ограничение нарциссизма, причинение себе вреда имеются
во всех случаях влюбленности; в крайних случаях они лишь повышаются и,
вследствие отступления чувственных притязаний, остаются единствен но
господствующими.

Это особенно часто бывает при несчастной, безнадежной любви, так как
сексуальное удовлетворение ведь каждый раз заново снижает сексуальное
превышение оценки. Одновременно с этой "самоотдачей" "Я" объекту, уже ничем
не отличающейся от сублимированной самоотдачи абстрактной идее, функции
"Идеала Я" совершенно прекращаются. Молчит критика, которая про изводится
этой инстанцией; все, что объект делает и требует - правильно и безупречно
Совесть не применяется к тому, что делается в пользу объекта; в любовном
ослеплении идешь на преступление, совершенно в этом не раскаиваясь. Всю
ситуацию можно без остатка резюмировать в одной формуле: объект занял место
"Идеала Я"

Теперь легко описать разницу между идентификацией и влюбленностью в ее
высших выражениях, которые называют фасцинацией, влюбленной зависимостью. В
первом случае "Я" обогатилось качествами объекта, оно, по выражению
Ференчи, объект "интроцировало"-во втором случае оно обеднело, отдалось
объекту, заменило объектом свою главнейшую составную часть. Однако при
ближайшем рассмотрении скоро можно заметить, что такое утверждение
указывает на противоположности, которые на самом деле не существуют.
Психоэкономически дело не в обеднении или в обогащении - даже и крайнюю
влюбленность можно описать как состояние, в