ние, которое легко указать, но не объяснить; ее надо причислить к разряду
гипнотических явлений, к которым мы сейчас перейдем. В толпе всякое чувство,
всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко
приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное
поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек способен
на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы".
Эта фраза послужит впоследствии основанием для одного важного предположения.
(Стр. 169). "Третья причина, и притом самая важная, обусловливающая появление у
индивидов в толпе таких специальных свойств, которые могут не встречаться у них
в изолированном положении, это -- восприимчивость к внушению; зараза, о которой
мы только что говорили, служит лишь следствием этой восприимчивости.
Чтобы понять это явление, следует припомнить некоторые новейшие открытия
физиологии. Мы знаем теперь, что различными способами можно привести индивида в
такое состояние, когда у него исчезает сознательная личность, и он подчиняется
всем внушениям лица, заставившего его придти в это состояние, совершая по его
приказанию поступки, часто совершенно противоречащие его личному характеру и
привычкам. Наблюдения же указывают, что индивид, пробыв несколько времени среди
действующей толпы, под влиянием ли токов, исходящих от этой толпы, или
каких-либо других причин, -- неизвестно, приходит скоро в такое состояние,
которое очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта... 
Сознательная
личность у загипнотизированного совершенно исчезает, так же как воля и рассудок,

и все чувства и мысли направляются волей гипнотизера.
Таково же приблизительно положение индивида, составляющего частицу
одухотворенной толпы. Он уже не сознает своих поступков, и у него, как у
загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней
степени напряжения. Под влиянием внушения такой субъект будет совершать
известные действия с неудержимой стремительностью; в толпе же эта неудержимая
стремительность проявляется с еще большей силой, так как влияние внушения,
одинакового для всех, увеличивается путем взаимности".
(Стр. 170). "Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности
бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяемое внушением, 
и
стремление превратить немедленно в действие внушенные идеи -- вот главные черты,

характеризующие индивида в толпе. Он уже перестает быть сам собою и становится
автоматом, у которого своей воли не существует".
Я привел эту цитату так подробно для того, чтобы подтвердить, что Лебон
действительно считает состояние индивида в толпе гипнотическим, а не только
сравнивает его с таковым. Мы не усматриваем здесь никакого противоречия, мы
хотим только подчеркнуть, что обе последние причины перемены, происходящей с
индивидом в массе, заразительность и повышенная внушаемость, очевидно, не
равноценны, так как заразительность тоже есть проявление внушаемости. Нам
кажется, что влияние обоих моментов также не резко разграничено в тексте Лебона.

Может быть, мы лучше всего истолкуем его мнение, если мы отнесем 
заразительность
за счет влияния отдельных участников массы друг на друга, суггестивные же
явления в массе, связанные с феноменами гипнотического воздействия, указывают 
на
другой источник. На какой? У нас должно получиться ощущение неполноты от того,
что одна из главных составных частей этого воздействия, а именно: лицо,
являющееся для массы гипнотизером, не упомянуто в изложении Лебона. Все-таки он
отличает от этого покрытого мраком обворожительного влияния заразительное
действие, оказываемое отдельными лицами друг на друга, благодаря которому
усиливается первоначальная суггестия.
Лебон указывает еще один важный момент для суждения об индивиде, участвующем в
массе. (Стр. 170). "Таким образом, становясь частицей организованной толпы,
человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. В
изолированном положении он, быть может, был бы культурным человеком; в толпе --
это варвар, т. е. существо инстинктивное. У него обнаруживается склонность к
произволу, буйству, свирепости, но также и к энтузиазму и героизму, 
свойственным
первобытному человеку. Он останавливается особенно еще на понижении
интеллектуальной деятельности, которое претерпевает человек благодаря
причастности к массе"2.
Оставим теперь индивида и обратимся к описанию массовой души в том виде, в 
каком
она очерчена у Лебона. В этом отношении нет ни одной черты, происхождение и
выявление которой представило бы трудности для психоаналитика. Лебон сам
указывает нам путь, отмечая аналогию с душевной жизнью первобытных людей и
детей. (Стр. 176).
Масса импульсивна, изменчива, раздражительна. Ею руководит почти исключительно
бессознательная сфера3. Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря
по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но
во всяком случае они настолько повелительны, что они побеждают личное и даже
инстинкт самосохранения. (Стр. 193). Масса ничего не делает преднамеренно. Если
масса даже страстно чего-нибудь хочет, то все-таки это продолжается недолго, 
она