соответствии  с  этим  удвоением  цели  дея-
тельность людей идет по двум направлениям в зависимости от  того,  какую
из этих целей - преимущественно или даже исключительно - стремится  осу-
ществить деятельность.
   Как мы видим, цель жизни просто задана принципом  удовольствия,  Этот
принцип с самого начала руководит работой душевного аппарата; не  подле-
жит сомнению его целенаправленность, и все же  программа  принципа  удо-
вольствия вступает в противоречие со всем миром, как с макрокосмом,  так
и с микрокосмом. Она вообще  неосуществима,  ей  противостоит  все  уст-
ройство Вселенной: можно было бы сказать, что  намерение  оосчастливитьп
человека не входит в планы отворенияп. То, что в  строгом  смысле  слова
называется счастьем, проистекает, скорее, из внезапного  удовлетворения,
разрядки достигшей высокого уровня напряжения потребности. По самой сво-
ей природе это возможно только как эпизодическое явление.  Любое  посто-
янство, длительность ситуации, страстно желательной с точки зрения прин-
ципа удовольствия, вызывает у нас лишь чувство равнодушного  довольства,
Мы устроены таким образом, что способны наслаждаться  лишь  при  наличии
контраста и в малой степени самим состоянием7. Так что возможности наше-
го счастья ограничиваются уже нашей конституцией. Куда меньше трудностей
с испытанием несчастья. С трех сторон нам угрожают страдания: со стороны
нашего собственного тела, приговоренного к упадку и разложению,  предуп-
редительными сигналами которых являются боль и страх - без них нам  тоже
не обойтись. Со стороны внешнего мира, который может яростна обрушить на
нас свои огромные, неумолимые и разрушительные силы. И, наконец, со сто-
роны наших отношений с другими людьми. Страдания, проистекающие из  пос-
леднего источника, вероятно, воспринимаются нами  болезненнее  всех  ос-
тальных; мы склонны считать их каким-то излишеством, хотя они ничуть  не
менее неизбежны и неотвратимы, чем страдания иного происхождения.
   Не удивительно поэтому, что под давлением этих потенциальных  страда-
ний люди несколько умеряют свои притязания на счастье. Подобно тому  как
сам принцип удовольствия под влиянием внешнего мира преобразуется в  бо-
лее скромный принцип реальности, мы уже считаем себя  счастливыми,  если
нам удалось избегнуть несчастья, превозмочь страдания, Задача  избегнуть
страдания вытесняет на второй план стремление к удовольствию.  Размышле-
ние подводит нас к пониманию того, что к решению этой задачи ведут  раз-
ные пути; все они рекомендовались различными школами житейской  мудрости
и были испробованы людьми. Ничем  не  ограниченное  удовлетворение  всех
нужд выдвигается как самый что ни на есть соблазнительный  образ  жизни,
но такая программа ставит наслаждение  выше  осторожности,  что  слишком
быстро ведет к наказанию. Другие методы, основной целью которых является
уклонение от неудовольствия, различаются в зависимости от  того,  какому
источнику неудовольствия уделяется основное внимание. Имеются крайние  и
умеренные методы, односторонние или действующие сразу по нескольким нап-
равлениям, Добровольное одиночество, уход от других людей является самым
обычным видом защиты от страдания, возникающего во взаимоотношениях меж-
ду людьми. Понятно, какого рода счастья можно достичь  на  этом  пути  -
счастья покоя. Если задача защиты от угроз внешнего мира ставится исклю-
чительно перед самим собой, но нет иного пути, кроме какого-нибудь ухода
от мира. Конечно, есть иной и лучший путь: в качестве члена человеческо-
го общества с помощью науки и техники перейти в наступление на природу и
подчинить ее человеческой воле. Тогда человек действует со всеми и  ради
счастья всех. Самыми интересными методами предотвращения страданий явля-
ются, однако, методы воздействия на  собственный  организм.  В  конечном
счете любое страдание есть лишь наше ощущение, оно существует только по-
тому, что мы его испытываем вследствие определенного  устройства  нашего
организма.
   Самым грубым, но и наиболее действенным методом  является  химическое
воздействие, интоксикация. Не думаю, что кому-либо удалось разгадать его
механизм, но мы имеем дело с фактом существования чуждых  организму  ве-
ществ, наличие которых в крови и тканях вызывает у нас  непосредственное
чувство удовольствия; к тому же оно так изменяет нашу  чувствительность,
что мы теряем способность ощущать неприятное.  Оба  эти  воздействия  не
только одновременны, они кажутся и внутренне взаимосвязанными.  В  нашем
собственном химизме, однако, должны существовать  вещества,  действующие
подобным же образом. Мы знаем по крайней мере одно болезненное состояние
- манию, при котором поведение напоминает воздействие наркотиков без  их
реального употребления.  Кроме  того,  наша  нормальная  душевная  жизнь
представляет собой колебание между легкими и отягощенными  формами  раз-
рядки чувства наслаждения, параллельно которым уменьшается или  увеличи-
вается чувствительность к неприятному. Очень жаль, что  эта  токсическая
сторона душевных процессов до сих пор ускользала от научного  исследова-
ния. Действие наркотиков в борьбе за счастье и  избавление  от  бедствий
оценивается как такое благодеяние, что и индивиды, и целые народы  отво-
дят им почетное место в своей экономии либидо. Наркотикам благодарны  не
только за непосредственное удовольствие, но также за высокую степень не-
зависимости от внешнего мира. С помощью этого  оосвободителя  от  заботп
можно в любое время уклониться от гнета реальности и найти  прибежище  в
своем собственном мире, где условия получения ощущений отличаются в луч-
шую сторону. Известно, что именно с этим свойством наркотиков связаны их
опасность и вредность. Временами они повинны в том, что впустую  растра-
чивается большое количество энергии, которую можно  было  бы  употребить
для улучшения человеческого удела.