ть слово, и если он возьмет на себя слишком много 
обязательств, то окажется связанным по рукам и ногам. Чтобы не отказываться от 
своих обязательств, он предпочитает вовсе не брать их на себя. Один мой 
знакомый постоянно требует, чтобы другие брали на себя заботу позвонить ему по 
телефону. При этом он желает знать, в какой день и в котором часу они будут 
звонить. Если кто-то забывает ему позвонить, то он звонит этому человеку сам, 
попутно делая внушение за невыполненное обязательство. И в упор не видит, что 
слишком многого требует от других, а сам таким образом фактически избегает 
обязательств. Наблюдая за ним, я поняла, сколько энергии ему приходится тратить,
 чтобы все контролировать в таком стиле. Эта форма поведения только усугубляет 
его травму предательства. 
   Многие люди, страдающие травмой предательства, стали жертвой этой травмы 
потому, что родитель противоположного пола не выполнял свои обязательства в 
соответствии с ожиданиями ребенка и его представлениями об идеальном родителе. 
    Я вспомнила, между прочим, об одном господине, которому сейчас уже за 
шестьдесят. В детстве он остался без отца, и они жили вдвоем с матерью, которая 
не отказывала ни одному мужчине, если тот не скупился на деньги. Когда мальчику 
было пятнадцать лет, мать ушла к одному из таких мужчин, поскольку тот 
согласился положить к ее ногам все свое состояние. Сына она определила в 
пансион, что принесло ему двойную травму – покинутого и преданного. Когда он 
стал взрослым, его способом привлечения женщин стала трата денег на них; при 
этом он не берет на себя никаких обязательств. Ему кажется, что таким образом 
он мстит матери, но в действительности он поддерживает в себе такую же травму, 
как и те ненавистные мужчины, которые соблазнили деньгами его мать. 
    От участниц моих семинаров я часто слышу рассказы о том, как, узнав об их 
беременности, виновник пугается обязательств и настаивает на аборте. Если у 
женщины есть травма предательства, то такая ситуация эту травму резко усиливает.
 Женщине очень трудно воспринять тот факт, что ее партнер отказывается брать на 
себя ответственность за нового человека. 
    Я упоминала ранее, что контролирующий не склонен к доверию. С другой 
стороны, он становится более доверчивым, когда в отношениях отсутствует 
сексуальный интерес. Он умеет и любит соблазнять, но, если его травма глубока, 
то дружеские отношения с противоположным полом предпочитает любовным. Он больше 
доверяет друзьям. Он часто использует соблазн, чтобы манипулировать другими, и 
обычно это у него здорово получается. Он мастерски владеет разнообразными 
приемами соблазна. У кого-то, например, он окажется любимым зятем – он 
соблазнит женщину милыми разговорами. В присутствии другого соблазнителя 
держится враждебно и настороженно; он узнает его сразу и безошибочно, когда тот 
безуспешно пытается соблазнить и его. Говоря о соблазне, я имею в виду не 
только сексуальный уровень; соблазн действует во всех сферах жизни. 
    Сильнейший страх у контролирующего вызывает РАСПАД, РАЗЪЕДИНЕНИЕ в любой 
его форме. Этот тип личности наиболее трудно переживает семейный развод – для 
него это распад, то есть очень серьезное поражение. Если разрыв отношений идет 
от него, он ужасается собственному предательству, если от партнера – обвиняет 
его в предательстве. Кроме того, разрыв напоминает ему, что он не контролирует 
отношения. С другой стороны, похоже, что именно контролирующие чаще других 
переживают разрывы и разводы. Если они так боятся брать на себя обязательства, 
то одной из причин этого является страх последующего разрыва. Этот страх 
вынуждает их выбирать партнера или возлюбленного, который не может брать на 
себя обязательств, так как сам связан. Для них это хороший способ скрыть от 
себя, что они сами не хотят брать на себя обязательства. 
    Когда двое контролирующих живут вместе и их отношения не складываются, они 
постоянно оттягивают момент объяснения и признания, что им лучше разойтись. В 
семейной паре контролирующий чувствует себя либо вполне единым с партнером, 
либо вполне отдельным от него. Либо слияние, неотъемлемая часть другого, либо 
разъединенность, разрыв, особенно если контролирующий не вполне соответствует 
вкусу партнера. Контролирующий ощущает разъединение так, словно он отрезан "по 
живому" от партнера или сам разодран на две части. Слово "отделить" постоянно 
встречается в его речи: "У меня такое чувство, словно я отделен(а) от своего 
тела". Одна женщина когда-то рассказывала мне, что каждый раз, когда у нее 
бывает размолвка с мужем и ее охватывает отчаяние и страх развода, она 
чувствует себя разрезанной на две части. В такие минуты она теряет всякую веру 
в собственные силы. Эта женщина страдала еще и травмой покинутой, что удваивало 
ее страх перед возможным разрывом. 
    По моим наблюдениям, травма покинутого у большинства контролирующих 
развивается раньше, чем травма предательства. Те, кто в детстве принял решение 
не видеть и не принимать свою зависимую часть (травма покинутого), развивают 
силу, необходимую для маскировки своей травмы покинутого. В этот же период они 
начинают строить и маску контролирующего. Если хорошенько присмотреться к 
такому человеку, можно увидеть и его маску зависимого – печальные или опущенные 
глаза, опущенные уголки рта, свисающие или лишенные тонуса некоторые части тела.
 
    Легко представить себе маленького ребенка, который, чувствуя себя покинутым 
или не получая достаточного внимания, принимает решение всеми доступными ему 
средствами соблазнить родителя противоположного пола, чтобы привлечь к себе его 
внимание и, главное, обеспечить себе его поддержку. Дитя убеждает себя в том, 
что оно настолько очаровательно и приятно, что родитель не может не заниматься 
им специально. Чем настойчивее пытается оно контролировать родителя таким 
способом, тем сильнее его ожидания. Когда же оружие дает осечку и ожидания 
ребенка не оправдываются, он переживает это как предательство. И после этого 
постепенно становится все