нарисован, и когда я этот единичный факт — то,
что остались большие и выскользнули мелкие рыбки,-
дополню целым рядом других обстоятельств, то все же
именно в нем одном, а не в других обстоятельствах бу-
дет заключена мораль» (150, S. 26).
Если мы рассмотрим эту самую басню с той точки
зрения, которую мы выдвигаем, мы придем как раз к
обратным выводам. Мы увидим, что рассказ этот пред-
ставляет собой прекрасный басенный сюжет, который
очень легко поддается развертыванию в двух планах.
Наше ожидание напрягается тем, что большие рыбы,
попавшие в одинаковую беду с малыми, конечно, име-
ют больше шансов на спасение, чем малые. Малые, на-
против того, кажутся беспомощными в беде. Если бы
ход действия был развернут так, что с каждым уси-
лением этого плана одновременно подготовлялся и на-
растал план как раз противоположный, то есть возра-
стала бы беспомощность больших и шансы малых на
спасение,— это было бы неплохой басней.
Так, на практике мы видим, какие противоположные
две психологические точки зрения возможны на басню.
Но этого мало. Мы склонны утверждать, что в таком
виде это не есть еще поэтическая басня. Она может его
стать только в том случае, если поэт разовьет заклю-
ченное в ней противоречие и заставит нас на деле как
бы мысленно присутствовать при этом действии, разви-
вающемся в одном и в другом плане, и если он сумеет
стихами и всеми стилистическими приемами воздейст-
вия возбудить в нас два стилистически противоположно
направленных и окрашенных чувства и затем разру-
шить их в той катастрофе басен, в которой оба эти то-
ка как бы соединяются в коротком замыкании.
Остается только назвать и формулировать то пси-

 
180	Л.С. Выготский. Психология искусства
хологическое обобщение относительно эстетической на-
шей реакции на басню, к которому мы подошли вплот-
ную. Мы можем его формулировать так: всякая басня
и, следовательно, наша реакция на басню развивается
все время в двух планах, причем оба плана нараста-
ют одновременно, разгораясь и повышаясь так, что в
сущности оба они составляют одно и объединены в од-
ном действии, оставаясь все время двойственными.
В «Вороне и Лисице» чем сильнее лесть, тем силь-
нее издевательство; и лесть и издевательство заключе-
ны в одной и той же фразе, которая одновременно есть
и лесть и издевательство и которая эти два противопо-
ложных смысла объединяет в одно.
В «Волке и Ягненке» чем сильнее правота ягненка,
которая, казалось бы, должна его отодвигать, отдалять
от смерти, тем сильнее, напротив, близость смерти. В
«Стрекозе и Муравье» чем сильнее беззаботность, тем
именно острее и ближе гибель. На этом примере осо-
бенно легко это пояснить. Здесь речь идет не о простой
временной последовательности, которая заключена в
самом факте и материале повествования стрекозы —
сперва пела, потом попала в беду, раньше лето, потом
зима,— но, вся суть здесь в формальной зависимости
обеих частей. Басня построена так, что чем беззабот-
нее было ее лето, чем острее дана ее резвость,— тем
ужаснее и ощутительнее постигшая ее беда. Каждая
фраза, которую произносит она в разговоре с муравь-
ем, в совершенно одинаковой степени развивает оба
плана картины. «Я без души лето целое все пела». Это
развивает дальше картину резвости и это же оконча-
тельно означает грозящую ей гибель. То же самое в
«Волке на псарне», где чем спокойнее, величественнее
текут переговоры, тем ужаснее и страшнее действитель-
ная гибель, и когда мир заключен, тогда начинается
травля. То же самое в "Тришкином кафтане" и во
всех остальных баснях, и мы вправе сказать, что аф-
фективное противоречие, вызываемое этими двумя пла-
нами басни, есть истинная психологическая основа на-
пгей эстетической реакции.
Однако этой двойственностью нашей реакции дело
далеко не ограничивается. Каждая басня заключает в
себе непременно еще особый момент, который мы
условно называли все время катастрофой басни по ана-

 
Анализ эстетической реакции	1