та затея во всех предыдущих стихах.
И конечно, предметом этой басни являются «затеи ве-
личавы», а вовсе не скромное правило: не хвалиться
делом, не сведя конца...
 
156	Л.С. Выготский. Психология искусства
«ДВА ГОЛУБЯ»
Эта басня может служить примером того, как мы мо-
жем самые различные жанры разыскать в басне. Эта
одна из немногих басен, написанная с необычайным со-
чувствием к тем, о ком она рассказывает; и взамен клас-
сического злорадства, которым обычно сопровождается
нравоучительный вывод, эта басня питает свою мораль
на сентиментальном чувстве умиления, жалости и гру-
сти. Рассказ построен так, что автор все время стара-
ется вызвать у читателя сочувствие к тем приключени-
ям, которые испытывает голубок, и, в сущности гово-
ря, это единственная любовная история, рассказанная
в басне. Стоит прочитать эту басню, чтобы увидеть что
она воспроизводит эту историю совершенно в стиле сен-
тиментального романа или рассказа о любовной разлуке
двух любящих сердец.
Хоть подожди весны лететь в такую даль:
Уж я тебя тогда удерживать не буду.
Теперь еще и корм и скуден так и мал;
Да, чу! и ворон прокричал:
Ведь это, верно, к худу.
Недаром, как показывают исследователи, басня эта
заимствована Лафонтеном из древнего рассказа, где
эта басня рассказывается визирем царю, намереваю-
щемуся предпринять дальнее путешествие для отыска-
ния сокровищ, о которых он был извещен в сновидении.
Таким образом, романтическая и сентиментальная основа
этой басни совершенно ясна, и это показывает нам, как
зерно сентиментального романа прорастает из нашей
басни. Таковы, например, первые строчки:
Где видишь одного, другой уж, верно, там;
И радость и печаль — все было пополам.
Не видели они, как время пролетало;
Бывало грустно им, а скучно не бывало.
Ну, кажется, куда б хотеть
Или от милой, иль от друга?
Чем ни начало сентиментальной повести в стихах!
И Жуковский совершенно прав, когда он говорит, что
эти стихи «милы тем простодушием, с каким выражается
в них нежное чувство» (60, с. 56).
Ничего специфически басенного здесь нет, и недаром
Жуковский приводит стих «под ним, как океан, синеет

 
Анализ эстетической реакции	157
степь кругом» как образец живописного изображения бу-
ри, то есть такого изображения, которое, с точки зрения
Лессинга, было бы совершенно вредным и ненужным в
басне.
«СТРЕКОЗА И МУРАВЕЙ»
Тот же Водовозов упоминает, что в этой басне де-
тям казалась очень черствой и непривлекательной мо-
раль муравья и все их сочувствие было на стороне стре-
козы, которая хоть лето, да прожила грациозно и
весело, а не муравья, который казался детям отталки-
вающим и прозаическим. Может быть, дети были бы не
так уж неправы при такой оценке басни. В самом де-
ле, казалось бы, если силу басни Крылов полагает в
морали муравья, то почему тогда вся басня посвящена
описанию стрекозы и ее жизни и вовсе в басне нет
описания мудрой жизни муравья. Может быть, и здесь
детское чувство ответило на построение басни — дети
прекрасно почувствовали, что истинной героиней всего
этого небольшого рассказа является именно стрекоза,
а не муравей. И в самом деле, в достаточной мере убе-
дительно уже то, что Крылов, почти не изменяющий
своему ямбу, вдруг переходит на хорей, который, ко-
нечно же, соответствует изображению стрекозы, а не му-
равья. «Благодаря этим хореям,— говорит Григорьев,—
сами стихи как бы прыгают, прекрасно изображая по-
прыгунью-стрекозу» (94, с. 131). И опять вся сила
басни заключается в том контрасте, который положен
в ее основу, когда все время перебивающиеся картины
прежнего веселья и беззаботности сопоставляются и
перебиваются картинами теперешнего несчастья стреко-
зы. Мы могли бы сказать так, как прежде, что мы вос-
принимаем басню все время в двух планах, что са-
ма стрекоза все время перед нами поворачивается то
одним, то другим своим лицом и злая тоска в этой
басне так легко перепрыгивает на мягкую резвость, что
басня благодаря этому получает возможность ра