маленькая драма, вызывая разом
полярные чувства, спеша к концу и тормозя каждый
свой шаг, все время играет на этом противочувствии.

 
154	Л. С. Выготский. Психология искусства
«СИНИЦА»
Этот рассказ имеет в своей основе как раз ту самую
басню о Турухтане, с которой мы встретились у Потеб-
ни. Мы помним, что уже там Потебня указывал на про-
тиворечивость этой басни, что она разом выражает две
противоположные мысли: первую — ту, что слабым лю-
дям нельзя бороться со стихиями, другую — ту, что сла-
бые люди могут иногда побеждать стихию. Кирпичников
сближает обе басни (61, с. 194). Следы этого противо-
речия сохранены и в крыловской басне: гиперболичность
и неверность этой истории могла бы дать повод многим
критикам для того, чтобы указать на всю невероятность
и неестественность, которую Крылов допустил в сюжете
этой басни. И в самом деле, она совершенно явно не гар-
монирует с той моралью, которой она кончается:
Примолвить к речи здесь годится,
Но ничьего не трогая лица:
Что делом, не сведя конца,
Не надобно хвалиться.
В самом деле, этого никак не следует из басни. Си-
ница затеяла такое дело, в котором она не только не све-
ла конца, но и не могла начать начала. И совершенно
ясно, что смысл этого образа — синица хочет зажечь
море — заключается вовсе не в том, что синица похва-
сталась, не доведя дело до конца, а в самой грандиоз-
ной невозможности того предприятия, которое она за-
теяла.
Это совершенно ясно из варианта одного стиха, ко-
торый впоследствии был выброшен:
Как басню эту толковать? —
Не худо выше сил нам дел не затевать...
и т. д.
Речь, следовательно, идет действительно о непосиль-
ном предприятии, и стоит только обратиться к самому
рассказу, чтобы увидеть, что острота басни в том я
заключается, что, с одной стороны, подчеркивается не-
обычайная реальность затеянного предприятия, с дру-
гой стороны, читатель все время подготовлен к тому,
что предприятие это вдвойне невозможно. Самые сло-
ва «сжечь море» указывают на то внутреннее противо-
речие, которое заключено в этой басне. И вот эти бес-

 
Анализ эстетической реакции	155
смысленные слова Крылов, несмотря на их бессмысли-
цу, реализует и заставляет зрителя переживать как
реальные в ожидании этого чуда.
Всмотритесь в то, как описывает Крылов поведение
зверей, которые, казалось бы, не имеют никакого отно-
шения к фабуле.
Летят стадами птицы;
Л звери из лесов сбегаются смотреть,
Как будет Океан и жарко ли гореть.
И даже, говорят, па слух молвы крылатой,
Охотники таскаться по пирам
Из первых с ложками явились к берегам,
Чтоб похлебать ухи такой богатой,
Какой-де откупщик и самый тароватый
Не давывал секретарям.
Толпятся: чуду всяк заранее дивится,
Молчит и, на море глаза уставя, ждет;
Лишь изредка иной шепнет:
«Вот закипит, вот тотчас загорится!»
Не тут-то: море не горит.
Кипит ли хоть? И не кипит...
Уже из этих описаний совершенно ясно, что Крылов
взялся в басне за реализацию бессмыслицы, но обставил
ее так, точно речь идет о самом обыденном и естест-
венном деле. Опять описание и предприятие находятся
в самом дисгармоничном несоответствии и возбуждают
в нас совершенно противоположное к себе отношение,
которое оканчивается удивительным результатом. Ка-
ким-то незаметным для нас громоотводом молния нашей
насмешки отводится с самой синицы и поражает — кого
же? — конечно, всех тех зверей, которые шептали друг
другу: «Вот закипит, вот тотчас загорится» и которые с
ложками явились к берегам. Это убедительно явствует
из заключительных стихов, в которых автор серьезно
заявляет:
Наделала Синица славы,
А море не зажгла.
Как будто автор должен нам сообщить о том, что
затея синицы не удалась,— до такой степени всерьез взя-
та и описана