,— проливает очень
много света на тот основной узел, с которого дорога
басни разделилась: по одному пути басня окончательно
пошла в поэзию, по другому — в проповедь и голую ди-
дактику. Очень легко показать, что почти с самого на-
чала басня поэтическая и прозаическая, из которых
каждая шла своим путем и подчинялась своим особым
законам развития, требовала каждая различных психо-
логических приемов для своей обработки. В самом де-
ле, если нельзя согласиться с Лессингом и Потебней
в том, что употребление животных в прозаической бас-
не мотивировалось главным образом определенностью
характера и служило главным образом для рассудоч-
ных и внеэмоциональных целей, то, с другой стороны,
нельзя не увидеть, что этот же самый факт приобретает
совершенно другой смысл и другое значение в басне
поэтической. Стоит только спросить себя, какой же оп-
ределенный характер приписывает баснописец лебедю,
раку и щуке, синице, журавлю, лошади, муравью, льву,
комару, мухе, курице,— мы сейчас увидим, что не толь-
ко у всех этих героев нет никакого определенного ха-
рактера, но что даже у таких классических басенных ге-
роев, как лев, слон, собака и т. д., постоянного и опре-
деленного характера вовсе нет. Очевидно, какая-то сов-
сем другая причина заставляет поэтов прибегать все же
к этим животным, а совсем не определенность их харак-
тера, которой вовсе у них нет. Мы уже указывали мимо-
ходом на то, что эмоциональные соображения играют
очень большую роль при выборе этих героев в поэтиче-
ской басне. Каковы же те основания, которые заставляют
и поэтическую басню прибегать к животным?
Это чрезвычайно легко показать, если посмотреть,

 
Анализ эстетической реакции	133
что еще наряду с животными занимает место героев в
такой басне. Мы увидим, что это будут неодушевленные
предметы, большей частью орудия и домашняя утварь,
например бритвы, бочки, булат, бумага, змей, гребень,
топор, пирог, пушки и паруса, червонец, цветы и т. п.
С другой стороны, мы будем иметь мифологических ге-
роев или известных героев древности ц людей с более
или менее определенным кругом действий; так, это будет
крестьянин, вельможа, философ, разбойник, работник,
купец, писатель, извозчик, лжец, любопытный и т. п. Уже
из одного этого сопоставления можно сделать чрез-
вычайно плодотворное для поэтической басни заключе-
ние: очевидно, животные привлекаются к поэтической
басне не потому, что они наделены каким-нибудь опре-
деленным характером, заранее известным читателю (ско-
рее самый этот характер уже выводился на основе бас-
ни читателем и являлся, так сказать, вторичным фак-
том), а совсем по другой причине. Эта причина заклю-
чается в том, что каждое животное представляет зара-
нее известный способ действия, поступка, оно есть рань-
ше всего действующее лицо не в силу того или иного
характера, а в силу общих свойств своей жизни35. Тог-
да для нас станет совершенно понятным, почему бритва,
топор, бочка могут стать наряду с этими героями — по-
тому что они тоже суть преимущественно носители дей-
ствия, они суть по преимуществу те шахматные фигу-
ры, о которых говорит Потебня, но только определен-
ность их заключается не в известных чертах их харак-
тера, а в известном характере их действия, именно по-
этому такие определенные люди, как мужик, философ,
вельможа, лжец, и такие орудия, как топор, брит-
ва и т. п., могут вполне с успехом заменить басенных
зверей.
Чрезвычайно легко показать это на примере в зна-
менитой басне о лебеде, раке и щуке. В самом деле,
какой характер у всех трех героев и благодаря ка-
ким заранее известным читателю чертам их душевного
склада выбраны все эти трое животных автором, к ка-
ким житейским случаям могут они применяться и что
из человеческих характеров могут они иллюстрировать?
Не ясно ли, что никаких черт характера у этих героев нет,
что они выбраны здесь исключительно для олицетворе-
ния действия и той невозможности действия, которая

 
134	Л. С. Выготский. Психология искусства
возникает при их совместных усилиях. Всякий знает,
что лебедь летает,