чительная (соединение Гамлета с Тенью
отмечено выше), но «стилистическая» — чрезвычайно
значительная. Он символизирует зрителя, смотрящего
в молчании всю трагедию, ее рассказ, ее видимый
смысл. Гамлет характеризует его как недейственное
лицо:
 
476	Л.С.Выготский. Психология искусства
Ты знал страданья,
Не подавая виду, что страдал.
Ты сносишь все и равно благодарен
Судьбе за гнев и милости. Блажен,
В ком кровь и ум такого же состава.
Он не рожок под пальцами судьбы,
Чтоб петь, что та захочет.
О его роли после катастрофы — дальше. Ее рассказ-
чик, он испытывает от этого зрелища такое впечатле-
ние, что хочет покончить свою жизнь и остается жить
только для Гамлета, только по его просьбе. Это глубо-
ко важная черта стиля трагедии. Дальше идут лица
эпизодические: придворные, священники, офицеры, сол-
даты, послы, могильщики, актеры, матросы, вестники,
свита и т. д. Останавливаться на этих лицах не прихо-
дится: их роли всякий раз, когда это нужно было для
оттенения, попутно отмечались (Гамлет и солдаты, ак-
теры, могильщики,— как трудно ему говорить с мо-
гильщиками и легко с актерами, солдатами — те молят-
ся за него). Роль эпизодических лиц в пьесе ясна: не
принимая участия в ходе действия, они нужны в его
отдельных местах; их бегло очерченные образы (мо-
гильщики, актеры, придворные, солдаты и т. д.) глубо-
ко значительны и для стиля трагедии.
Здесь мы в самых общих чертах наметили образы
остальных действующих лиц — лишь постольку, по-
скольку это необходимо для выяснения хода действия
и его зависимости (связи, подчинения или господства)
от действующих лиц. Теперь остается в самых кратких
словах остановиться на общем обзоре фабулы пьесы,
хода действия в его целом, который неизбежно ведет
к катастрофе, завершая всю пьесу, и на подробном
выяснении самой катастрофы, что и составит предмет
следующей главы.
IX
Все время, в течение всей пьесы, ощущается, как в
обычный ход событий вплетается потусторонняя мисти-
ческая нить, которая неуловимо сказывается повсюду
и выявляет за обычной, причинной связью часто раз-
лезающейся на нити и оставляющей темные провалы,
иную, роковую и фатальную связь событий, определяю-
щую ход трагедии. Несмотря на всю видимую рас-

 
Приложение	477
плывчатостъ очертаний, туманность и неуловимость,
трагедия в сущности своей в высшей степени одноцент-
ренна, монономична, выдержана вся до последней чер-
ты. В ней все время господствует один какой-то закон
трагического тяготения, который неотразимо с самого
начала, с самого первого слова влечет к гибели. Вся
она — во всем течении своем, в каждой сцене, в каж-
дом слове — идет к гибели. Катастрофическое, роковое,
гибельное все нарастает, все близится, так что ката-
строфа не является чем-то, со стороны развязывающим
эту бесконечную ( то есть не имеющую конца в себе)
трагедию, а внутренним результатом, неотвратимой не-
избежностью внутреннего ее строения. Все время идет
к этой минуте, и в ней весь смысл, вся цель. И вот
минута настала, час пришел, срок исполнился.
Прежде чем перейти, однако, к самой этой минуте,
надо остановиться в двух словах на общем очертании
фабулы трагедии, поскольку она выяснилась из преды-
дущего рассмотрения, для того, чтобы показать, как
катастрофа неизбежно намечена в действии трагедии,
дана в самой ее завязке, прорастает в каждой ее сцене.
Собственно, все действие трагедии заключено в завяз-
ке, вынесенной за начало пьесы, .и в развязке; все ос-
тальное есть слова, бездействие. Из одного того, что
все действие заключено в катастрофе, что она — не по-
следний только аккорд, заключительный результат дей-
ствия, видно, что вся она дана в завязке трагедии. Стро-
ение фабулы нашей пьесы в высшей степени странное
и необычное: она разветвляется по двум руслам,