е не
имеет желаний, уже ему здесь, в этом мире, все безраз-
лично; уже у него нет занятий и дел. И с какой уста-
лостью печали, не подозревая, сколь ужасные послед-
ствия принесет его повиновение, но уже повинующий-
ся, уже связанный остаться здесь, он говорит: «Судары-
ня, всецело повинуюсь».
Какая неуловимо тонкая черта, художественно отде-
ланная деталь, которая имеет значение фундамента для
всего здания трагедии: уже без воли, уже повинующий-
ся — здесь враждебным королю и королеве, которые
тоже уже — просят остаться того, кого потом будут высы-
лать, — как, почему? В этом один мотив: так надо тра-
гедии. В тревожной радости — почти истерической, в ди-
ких восклицаниях короля, принявшего этот ответ, это
согласие за ответ прекрасный и любовный, за повино-
вение себе (слепота действующих лиц и темное, «так на-
до трагедии», повиновение ему — в этом стиль пьесы),
чувствуется темная и слепая, но уже заведенная, уже
пущенная в ход сила трагедии, которую уже ничем
нельзя остановить, которая подчиняет себе все поступ-
ки действующих лиц и приводит к результатам, обрат-
ным их намерениям, нужным трагедии.
13 Зак.83
 
386	Л. С. Выготский. Психология искусства
Король
Вот кроткий, подобающий ответ.
Наш дом — твой дом. Сударыня, пойдемте.
Своей сговорчивостью Гамлет внес
Улыбку в сердце, в знак которой ныне
О счете наших здравиц за столом
Пусть облакам докладывает пушка
И гул небес в ответ земным громам
Со звоном чаш смешается. Идемте.
Двор уходит. Гамлет один. Он уже одинок. Oн уже
говорит монологами. Смысл его монологов вообще мы
установим позже. Теперь же повторяем: это только зна-
ки скорби. Все его монологи, в частности первый (акт I,
сц. 2), носят странный характер: они, видимо, ничем не
связаны с ходом действия, это точно отрывки его пере-
живаний наедине с собой, не составляющие ни начала,
ни конца его размышлений, но в целом оттеняющие,
дающие приблизительную картину его переживаний, и
помещенные в нужном месте. Пусть они видимо не свя-
заны с действием, пусть это видимо только «общие»
размышления, раскрывающие настроения и взгляды
принца; внутренне это непосредственно связанные с
действием трагедии, освещающие его и объясняющие —
идущие параллельно ходу действия душевные пережи-
вания Гамлета, позволяющие установить взаимоотноше-
ние того и другого, в чем скрыта разгадка трагедии. Их
странный и необычный характер проистекает из самой
странности и необычности этого «взаимоотношения».
Монологи — это отрывки; та завеса, которая прикрыва-
ет его скорбь, его внутреннюю душевную жизнь, здесь в
разговорах с собой, в одиночестве не исчезает совсем,
но утончается, делается более прозрачной, оттеняет и
обрисовывает то, что за ней больше, чем в разговорах
с другими, где эта завеса более плотная; это как бы
отверстия, но тоже затянутые тонкой пеленой «разгово-
ра», «слов». Дело в том, что есть вещи, невидимые ина-
че, как через завесу; завеса не только закрывает их, по
и показывает, ибо без нее, не через нее — они невиди-
мы. Таковы внутренние переживания Гамлета. Но об
этом дальше. В первом м