|
915—1916 гг. Книгоиздательство писателей в Москве,
1916, с. 105—112.
Приложение 331
слыла красавицей. Как тщательно причесывались некото-
рые ее подруги, как чистоплотны были, как следили за
своими сдержанными движениями! А она ничего не боя-
лась — ни чернильных пятен на пальцах, ни раскраснев-
шегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося
при падении на бегу колена. Без всяких ее забот и уси-
лий и как-то незаметно пришло к ней все то, что так от-
личало ее в последние два года из всей гимназии,— изя-
щество, нарядность, ловкость, ясный, но сметливый блеск
глаз. Никто не танцевал так, как Оля Мещерская, никто
не бегал так на коньках, как она, ни за кем на балах не
ухаживали столько, сколько за ней, и почему-то никого
не любили так младшие классы, как ее. Незаметно стала
она девушкой, и незаметно упрочилась ее гимназическая
слава, и уже пошли толки, что она ветрена, что она не
может жить без поклонников, что в нее безумно влюблен
гимназист Шеншин, что будто бы и она его любит, но так
изменчива в обращении с ним, что он покушался на са-
моубийство...
Последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла
с ума от веселья, как говорили в гимназии. Зима была
снежная, солнечная, морозная, рано опускалось солнце
за высокий ельник снежного гимназического сада, но не-
изменно погожее, лучистое, обещающее и на завтра мо-
роз и солнце, гулянье на Соборной улице, каток в город-
ском саду, розовый вечер, музыку и эту во все стороны
скользящую толпу, в которой Оля Мещерская казалась
самой нарядной, самой беззаботной, самой счастливой.
И вот однажды, на большой перемене, когда она вихрем
носилась по сборному залу от гонявшихся за ней и бла-
женно визжавших первоклассниц, ее неожиданно позвали
к начальнице. Она с разбегу остановилась, сделала толь-
ко один глубокий вздох, быстрым и уже привычным дви-
жением оправила волосы, дернула уголки передника к
плечам и, сияя глазами, побежала наверх. Начальница,
небольшая, моложавая, но седая, спокойно сидела с вя-
заньем в руках за письменным столом, под царским порт-
ретом.
— Здравствуйте, m-lle Мещерская,— сказала она по-
французски, не поднимая глаз от вязанья.— Я, к сожале-
нию, уже не первый раз принуждена призывать вас сюда,
чтобы говорить с вами относительно вашего поведения.
— Я слушаю, ma dame,— ответила Мещерская, подхо-
332 Л. С. Выготский. Психология искусства
дя к столу, глядя на нее ясно и живо, но без всякого вы-
ражения на лице, и присела так легко и грациозно, как
только она одна умела.
— Слушать вы меня будете плохо, я, к сожалению,
убедилась в этом, — сказала начальница и, потянув нитку
и завертев на лакированном полу клубок, на который с
любопытством посмотрела Мещерская, подняла глаза:
— Я не буду повторяться, не буду говорить пространно.—
сказала она.
Мещерской очень нравился этот необыкновенно чис-
тый и большой кабинет, так хорошо дышавший в мороз-
ные дни теплом блестящей голландки и свежестью лан-
дышей на письменном столе. Она посмотрела на моло-
дого царя, во весь рост написанного среди какой-то бли-
стательной залы, на ровный пробор в молочных, аккурат-
но гофрированных волосах начальницы и выжидательно
молчала.
— Вы уже не девочка, — многозначительно сказала на-
чальница, втайне начиная раздражаться.
— Да, madame, — просто, почти весело ответила Ме-
щерская.
— Но и не женщина, — еще многозначительнее сказа-
ла начальница, и ее матовое лицо слегка заалело.— Преж-
де всего,— что это за прическа? Это женская прическа!
— Я не виновата, madame, что у меня хорошие воло-
сы,— ответила Мещерская и чуть тронула обеими руками
свою красиво убранную голову.
— Ах, вот как, вы не виноваты! — сказала начальни-
ца.— Вы не виноваты в прическе, не виноваты в этих до-
рогих гребнях, не виноваты, что разоряете своих родите-
лей на туфельки в двадцать рублей! Но, повторяю вам,
вы совершенно упускаете из виду, что вы пока только
гимназистка...
И тут Мещерская, не теряя простоты и спокойствия,
вдруг вежливо перебила ее:
— Простите, madame, вы ошибаетесь:
|
|