| |
чие интроспективного метода в приложении к исследова-
нию эстетических переживаний совершенно явно обнару-
живается из отдельных свойств этих переживаний. По
самой своей природе эстетическое переживание остается
непонятным и скрытым в своем существе и протекании
от субъекта. Мы никогда не знаем и не понимаем, по-
чему нам понравилось то или иное произведение. Все,
что мы придумываем для объяснения его действия, яв-
ляется позднейшим примышлением, совершенно явной
рационализацией бессознательных процессов. Самое же
существо переживания остается загадочным для нас. Ис-
кусство в том и состоит, чтобы скрывать искусство, как
говорит французская пословица. Поэтому психология пы-
талась подойти к решению своих вопросов эксперимен-
тально, но все методы экспериментальной эстетики — и
так, как они применялись Фехнером (метод выбора, уста-
новки и применения), и так, как они одобрены у Кюльпе
(метод выбора, постепенного изменения и вариации вре-
мени) (см. 147), — в сущности, не могли выйти из круга
К методологии вопроса 31
самых элементарных и простейших эстетических оце-
нок.
Подводя итоги развитию этой методики, Фребес при-
ходит к очень плачевным выводам (142, S. 330). Гаман
и Кроче подвергли ее суровой критике, а последний пря-
мо называл эстетической астрологией (см. 30; 62).
Немногим выше стоит и наивный рефлексологический
подход к изучению искусства, когда личность художни-
ка исследуется тестами вроде следующего: «Как бы вы
поступили, если бы любимое вами существо изменило
вам?» (19, с. 35). Если даже при этом записывается
пульс и дыхание, если художнику при этом задается со-
чинение на тему: весна, лето, осень, зима,— мы все же
остаемся в пределах наивного и смехотворного, совершен-
но беспомощного и бессильного исследования.
Основная ошибка экспериментальной эстетики заклю-
чается в том, что она начинает с конца, с эстетического
удовольствия и оценки, игнорируя самый процесс и за-
бывая, что удовольствие и оценка могут оказаться часто
случайными, вторичными и даже побочными моментами
эстетического поведения. Ее вторая ошибка сказывается
в неумении найти то специфическое, что отделяет эстети-
ческое переживание от обычного. Она осуждена, в сущ-
ности, всегда оставаться за порогом эстетики, если она
предъявляет для оценки простейшие комбинации цветов,
звуков, линий и т. п., упуская из виду, что эти моменты
вовсе не характеризуют эстетического восприятия как та-
кового.
Наконец, третий и самый важный ее порок — это лож-
ная предпосылка, будто сложное эстетическое пережива-
ние возникает как сумма отдельных маленьких эстети-
ческих удовольствий. Эти эстетики полагают, что красо-
та архитектурного произведения или музыкальной сим-
фонии может быть нам)! когда-либо постигнута как сум-
марное выражение отдельных восприятий, гармонических
созвучий, аккордов, золотого сечения и т. п. Поэтому со-
вершенно ясно, что для прежней эстетики объективное
и субъективное были синонимами, с одной стороны — не-
нсихологической, с другой стороны — психологической
эстетики (см. 71). Самое понятие объективно психологи-
ческой эстетики было бессмысленным и внутренне про-
тиворечивым сочетанием понятий и слов.
Тот кризис, который переживает сейчас всемирная
32 Л. С. Выготский. Психология искусства
психология, расколол, грубо говоря, на два больших ла-
геря всех психологов. С одной стороны, мы имеем груп-
пу психологов, ушедших еще глубже в субъективизм, чем
прежде (Дильтей и др.). Это психология, явно склоня-
ющаяся к чистому бергсонизму. С другой стороны, в са-
мых разных странах, от Америки до Испании, мы видим
самые различные попытки создания объективной психо-
логии. И американский бихевиоризм, и немецкая геш-
тальтпсихология, и рефлексология, и марксистская пси-
хология — все это попытки, направляемые одной общей
тенденцией современной психологии к объективизму. Со-
вершенно ясно, что вместе с коренным пересмотром всей
методологии прежней эстетики эта тенденция к объек-
тивизму охватывает и психологию эстетическую. Таким
образом, величайшей проблемой эт
|
|
