и отношениями «терапевт — пациент». Чем больше терапевты узнают о жизни 
пациента, его прошлом и настоящем, тем больше они внедряются в нее и становятся 
близкими и более благожелательными свидетелями. Кроме того, многие 
интерпретации эксплицитно направлены на улучшение отношений «терапевт — 
пациент» — повторно терапевты концентрируются на обнаружении и объяснении 
препятствий, блокирующих встречи между ними и их пациентами.
На самом фундаментальном уровне отношение между инсайтом и изменением остается 
загадкой. Хотя мы как должное воспринимаем то, что инсайт ведет к изменению, 
эта последовательность никоим образом не установлена эмпирическим путем. На 
самом деле, очень многие опытные, внимательные психоаналитики подняли вопрос о 
том, что возможна обратная последовательность — иными словами, что инсайт 
следует за изменением, нежели предшествует ему.
И, наконец, держите в уме афоризм Ницше: «Нет истины, есть только 
интерпретация». Потому, даже если мы предлагаем некий элегантно упакованный 
инсайт экстраординарного, мы должны осознавать, что это конструкт, одно из 
объяснений, а не единственно возможное объяснение.
Рассмотрим отчаявшуюся вдову, которая не могла справиться со своим одиночеством 
и отсутствием пары, но, тем не менее, противилась любому потенциально новому 
отношению с мужчиной. Почему? За несколько месяцев исследования мы пришли к 
нескольким объяснениям:
— она опасалась того, что проклята. Каждого мужчину, которого она любила, 
постигла безвременная кончина. Она избегала близости для того, чтобы защитить 
мужчину от ее плохой кармы;
— она опасалась, что если мужчина станет слишком близок с ней, он сможет 
рассмотреть ее и обнаружить ее глубокую безнравственность, бесстыдство и 
всепожирающую ярость;
— если она действительно позволила бы себе полюбить другого, это стало бы 
окончательным признанием того, что ее муж на самом деле умер;
— любовь к другому мужчине представляла бы собой предательство: означала бы, 
что ее любовь к мужу не была столь глубокой, как ей казалось;
— она пережила слишком много утрат и не могла бы смириться еще с одной. Мужчины 
были слишком слабыми; каждый раз, когда она смотрела на очередного мужчину, она 
видела череп, мерцающий под его кожей, и ее одолевали мысли о том, что скоро он 
станет мешком сухих костей;
— она никак не могла смириться со своим бессилием. Порой, когда муж сердился на 
нее, она была опустошена его злостью. Она была решительно настроена, чтобы это 
никогда больше не повторилось, никогда не давать никому такой власти над собой;
— жизнь вместе с одним мужчиной означала бы отказ от всех других мужчин, и она 
не желала отказываться от своих возможностей.
Какое из этих объяснений истинно? Какое из них правильное? Одно? Или несколько? 
Все? Каждое из них представляет собой различный конструкт: существует столько 
объяснений, сколько и объяснительных систем. В то время ни одно не оказалось 
решающим. Но сам поиск объяснений держал нас занятыми, и наша занятость, в 
конце концов, принесла результат. Пациентка сделала решающий шаг и отважилась 
сблизиться со мной, а я не уклонился от нее. Я не был разрушен ее яростью, я 
остался близок с ней, я держал ее за руку, когда она совсем падала духом, я 
остался в живых и не пал жертвой проклятой кармы.
Глава 60. Приемы, ускоряющие терапию 
Группы терапии или личностного роста в течение десятилетий использовали 
ускоряющие или «размораживающие» приемы. Среди тех, которые я нахожу полезными, 
присутствует «доверительное падение», когда группа образует круг вокруг 
участника, который с закрытыми глазами падает назад с тем, чтобы быть пойманным 
членами группы. В упражнении «совершенно секретно» каждый из участников 
записывает на одинаковых листах бумаги без каких-либо идентификационных знаков 
свой главный секрет, который, как им кажется, было бы рискованно открыть. Затем 
эти листы распределяются заново, и каждый член оглашает главный секрет кого-то 
другого и рассказывает, как он бы себя чувствовал, если бы это был его секрет. 
Другой прием заключается в том, чтобы показывать избранные моменты из записей 
предыдущего собрания. Или, в студенческих группах, члены меняются ролями с 
лидером группы и критически оценивают друг друга. Или, чтобы прервать 
длительное изначальное молчание, лидер может предложить быстрый «опрос по 
кругу», в котором члены раскрывают некоторые из своих ассоциаций во время 
молчания.
Все эти «размораживающие» или ускоряющие техники являются лишь первым этапом 
упражнения. В каждом примере лидер группы должен произвести опрос, должен 
помочь членам групп собрать данные, порожденные упражнением: например, их 
отношение к доверию, эмпатии и самораскрытию.
Один из наиболее сильных приемов, используемых мной (в группах пациентов, 
больных раком, так же как и в дидактическом окружении для широкой аудитории), 
это упражнение «кто я?». Каждый член получает восемь листочков бумаги, на 
каждом из которых он должен написать ответ на вопрос «кто я?». (Некоторые 
вероятные ответы: жена, женщина, христианин, библиофил, мать, врач, спортсмен, 
сексуальное существо, бухгалтер, художник, дочь и тому подобное.) Затем каждый 
участник раскладывает листочки в порядке от самого периферийного до самого 
важного (то есть близкого к чьей-либо сути).
После этого членам предлагается поразмыслить над листочками, начиная с самого 
второстепенного, и представить, что бы для них означало избавление от этой 
части индивидуальности. Сигнал (колокольчик или что-то подобное) каждые 
несколько минут подвигает их к следующему листочку, и после того, как 
колокольчик звенит восемь раз и все листочки пройдены, процедура изменяется, и