вашего ответа, развивая его и останавливаясь на тех аспектах личности пациента, 
которые притягивают вас и тех, что отталкивают.
Часто использование «частичек» оказывается весьма полезным методом, помогающим 
снизить защитную реакцию. Взглянем, например, на пациента, всегда 
задерживающего оплату своего счета. Всякий раз, обсуждая это, он чувствует 
мучительную неловкость и предлагает множество неудачных отговорок. Я нахожу 
полезным использование следующей формулировки:
«Дэйв, я прекрасно понимаю, что могут быть вполне реалистичные причины, по 
которым вы не оплачиваете мой счет своевременно. Я осознаю, что вы старательно 
работаете в терапии, что вы цените меня и находите ценной мою работу. Но мне 
кажется, в вас есть некоторая маленькая сопротивляющаяся частичка, испытывающая 
сильные эмоции в отношении оплаты. Пожалуй, я бы хотел поговорить с этой 
частичкой».
Использование «частичек» — весьма удобная система для того, чтобы подорвать 
скрытый протест и сопротивляемость на многих стадиях терапии, и очень часто она 
становится грациозным и аккуратным способом исследования противоречий. Более 
того, для пациентов, неспособных ужиться с противоречиями и склонных видеть 
жизнь в черно-белом цвете, это весьма эффективное введение в представления о 
градациях серого.
К примеру, рассмотрим одного из моих пациентов-геев, который пренебрегает 
безопасным сексом и предлагает множество рациональных обоснований для этого. 
Мой подход состоял в следующем: «Джон, я понимаю, вы убеждены, что в этой 
ситуации шанс подцепить ВИЧ составляет лишь 1/1500. Но я также знаю, что в вас 
есть особенно небрежная или беспечная частичка. Я хотел бы встретиться и 
поговорить с этой частичкой — этой одной полуторатысячной частью вас».
Или сказать отчаявшемуся или суицидальному пациенту: «Я понимаю, что вы 
ощущаете себя глубоко удрученным, что временами вам кажется, что вы сдаетесь, 
что прямо сейчас вы даже хотите покончить с жизнью. Но, тем не менее, вы 
сегодня здесь. Некая ваша частичка привела остальную часть вас в мой кабинет. 
Сейчас, пожалуй, я хотел бы поговорить с той частичкой — частичкой, которая 
хочет жить».
Глава 40. Обратная связь: куйте, когда железо остыло 
Новая пациентка, Бонни, входит в мой кабинет. Ей сорок. Она привлекательна. У 
нее ангельский лик, и ее лицо излучает свет так, как будто только что было 
тщательно очищено. Хотя она пользуется популярностью, и у нее много друзей, она 
говорит мне, что ее всегда все бросают. Мужчины рады оказаться с ней в постели, 
но неизменно предпочитают уйти из ее жизни по прошествии нескольких недель. 
«Почему? — спрашивает она. — Почему никто не воспринимает меня всерьез?»
В моем кабинете она всегда беззаботна и восторженна, напоминая мне оживленного 
экскурсовода или милого махающего хвостом щенка. Она оставляет впечатление 
юного ребенка — чистого, любящего веселье, искреннего, но, главным образом, 
ненастоящего и неинтересного. Достаточно легко понять, почему остальные не 
воспринимают ее всерьез.
Я уверен, что мои наблюдения очень важны и что я должен воспользоваться ими в 
процессе терапии. Но как? Как я смогу сделать это, не причинив ей боли и не 
заставив ее закрыться? Не вызвав защитной реакции? Один из принципов, который 
снова и снова оказывается полезным, заключается в том, чтобы ковать, когда 
железо уже остыло — иными словами, дать ей обратную связь об этом поведении, 
когда она будет вести себя иначе.
Например, однажды, рассказывая о свадьбе своей младшей сестры, она горько 
расплакалась. Жизнь проходила мимо нее; все ее подруги выходили замуж, в то 
время как она не делала ничего, только старела. Быстро взяв себя в руки, она 
начала радостно улыбаться и извинилась за то, что «была ребенком» и позволила 
себе так опуститься в моем кабинете. Я воспользовался этой возможностью, чтобы 
рассказать ей, что извинения не только не нужны, но напротив, особенно важно 
для нее поделиться со мной своим отчаянием.
«Я ощущаю себя гораздо ближе к вам сегодня, — сказал я. — Вы выглядите гораздо 
более настоящей. Как будто бы теперь я действительно знаю вас лучше, чем 
когда-либо».
Молчание.
«Что вы думаете, Бонни?»
«Вы имеете в виду, что я должна перестать сдерживаться, чтобы вы почувствовали, 
что знаете меня?»
«Я вижу, как вам это представляется. Позвольте мне объяснить. Когда вы 
приходите в мой кабинет, у меня появляется чувство, что вы искритесь и 
развлекаетесь; но каким-то образом я чувствую, что очень далек от настоящей вас.
 В это время вы находитесь в возбуждении, которое очаровательно, но оно же 
становится преградой, разделяющей нас. Сегодня все иначе. Сегодня я чувствую, 
что действительно связан с вами — и у меня есть подозрение, что это именно тот 
тип связи, который вам нужен в ваших социальных отношениях. Скажите, моя 
реакция кажется вам странной? Или знакомой? Кто-нибудь уже говорил вам нечто 
подобное? Возможно ли, что то, что я сейчас говорю, имеет какое-либо отношение 
ко всему, что происходит с вами в других взаимоотношениях?»
Другая связанная с этим техника задействует возрастные этапы. Иногда я 
воспринимаю пациента в той или другой возрастной категории и стараюсь найти 
приемлемый способ для того, чтобы поделиться этим с пациентом, обычно объясняя 
что-то, когда ощущаю, что пациент находится в подходящей возрастной категории. 
Некоторые пациенты находят эту концепцию особенно значимой и часто могут 
следить за собой, отмечая, на сколько лет они себя чувствуют в течение данного 
сеанса.